Пророчество: Пророчество. Враг моего врага. Понять пророка. Аз воздам.
Шрифт:
Испытующе глядя на нас обоих, Евгения вздохнула, на мгновение закусила губу, пошла пятнами и кивнула:
– Ваша взяла, жулики!
Дед улыбнулся и добил ее одной короткой фразой:
– Ласточка! Все равно они оба знают, что я тебя люблю!
Увидев, как зарделась Женя, я захихикала, а через мгновение расхохотался и Марк Иванович, схлопотав при этом от своей любимой легкий и нежный подзатыльник. Глядя, как он подставился под этот, в общем-то, не очень быстрый удар, и вспоминая, что он творит, работая с Олегом, я вдруг ощутила легкую зависть: они были вдвоем, а моего парня носило черт его знает где!
– Ну-ну, не сопи! – повернулся ко мне Дед, как обычно, легко ощутив мое состояние, и потрепал меня
…Ужин прошел в легкой и непринужденной обстановке – слушая, с какой любовью и взаимным уважением пикируются эти два, в общем-то, малознакомых человека, я даже забыла про Олега… Пара бутылок «Ркацители», сациви, удивительно вкусное эларджи и аджарские хачапури быстро привели меня в расслабленное, довольное состояние… В общем, к моменту выхода из ресторана мне казалось, что весь мир вокруг залит солнечным светом, что каждый человек в нем друг мне и моим близким, а все мои беды с печалями – не более чем кошмарный сон. Однако жизнь, как это обычно бывает, оказалась совсем не такой, какой я ее представляла: стоило мне сделать первый шаг на улицу, как мне вдруг показалось, что я лечу! Асфальт понесся навстречу моему лицу, но в самый последний момент ушел куда-то в сторону, и я, не успев толком испугаться, уткнулась носом в огромное, грязное колесо с сине-белой эмблемой «БМВ». А через миг сквозь звон в ушах до меня донеслись негромкие, какие-то игрушечные, хлопки, а за ними – дикий крик боли… Попытка встать не удалась: мало того что не держали ноги, так я вдруг почувствовала на себе вминающую в землю тяжесть, от которой чуть не взвизгнула…
– Молчи, Машка! – раздался прямо у меня в ухе испуганный шепот, в котором я с трудом узнала голос Евгении. – Не дергайся пока, ладно? Тут такое творится!!!
Услышав, что первый крик сменился ужасным, леденящим душу хрипом, а через миг где-то недалеко дурным голосом взвыл еще один мужик, я замерла и даже зажмурилась – мне отчего-то совершенно расхотелось не только вставать, но и смотреть по сторонам. Тем более что Женя, своим телом придавливающая меня к земле, вдруг всхлипнула и начала ощутимо дрожать, словно в какой-то лихорадке.
Сжав зубы и стараясь не заплакать от безумного приступа страха, я мысленно начала звать Олега – мне почему-то казалось, что будь он здесь, все было бы здорово и эти кошмарные вопли прекратились бы навсегда!!!
А потом меня оторвало от асфальта, я взвизгнула, попыталась лягнуть назад, где, как мне казалось, находится тот, кто меня держит, и даже куда-то попала, но толку от этого оказалось немного: меня несли!!! Готовая заорать что-то вроде: «Караул! Насилуют!», я поняла, что голос Деда просит меня открыть глаза, успокоиться, идти самостоятельно и желательно побыстрее… Уже впоровшись в нашу машину, я все-таки открыла глаза и практически самостоятельно заняла свое место в ее салоне, на всякий случай пристегнувшись ремнем… А когда машина, взревев мотором, сорвалась с места, я, уже чуть-чуть оправившись от испуга, оглянулась назад, туда, откуда и раздавались крики… И обомлела: около огромной серебристой БМВ седьмой модели, припаркованной напротив входа, прислонившись к стене, полулежал молодой мужчина, почему-то весь в красных пятнах и странными, на первый взгляд, пропорциями… А через миг, когда тело уже скрылось за углом здания, я вдруг поняла, что в нем было не так: его ноги в черных лакированных ботинках лежали в луже крови немного в стороне, рядом с его же кистью, все еще сжимающей пистолет, а откуда-то из плеча высоко вверх бил ярко-алый фонтан крови!!!
Машина летела по ночной Москве, слегка скользя на крутых поворотах, а я все пыталась удержать тошноту: вид кровавой струи, заливающей стену и лицо искалеченного тела, все стоял у меня перед глазами… Закусив губу, я пыталась отогнать отвратительное видение, но тут вдруг впереди затряслось кресло, и до меня начало доходить, что добрая, спокойная, вечно невозмутимая Евгения вот-вот сорвется в дикую истерику!!!
Это же, видимо, почувствовал и Марк Иванович: его рука вдруг метнулась куда-то в сторону головы Евгении, скрытой от меня подголовником, и впереди мгновенно воцарилась тишина… Я чуть не заорала от неожиданности: мне показалось, что Женя умерла… И даже когда Дед, увидя в зеркале заднего вида безумие в моих глазах, буркнул, что просто усыпил ее пальцем, я еще долго щупала пульс мирно сопящей женщины, с опаской посматривая на Марка Ивановича исподлобья…
…Короткую остановку около дома я помню смутно: меня трясло… Куда-то ненадолго исчезал Дед, потом машина снова неслась по городу, меня трясло, и казалось, что это все-таки кошмар, и мечталось, чтобы он в конце концов закончился…
А потом мы как-то сразу оказались в маленьком однокомнатном номере с широкой двуспальной кроватью и тяжелыми шторами на окнах… Пришедшая в себя Евгения, завернувшись с ногами в одеяло, сидела прямо на подушках и дрожала. Дед, бесконечно долго говоривший с кем-то по телефону, вдруг зло бросил мобильник на пол, присел на корточки и начал, хмурясь, возиться с двумя огромными спортивными сумками, вытаскивая из них какие-то железяки и распихивая их по своей одежде. Я в это время, кусая губы, в сотый раз механически набирала телефон Олега, а набивший порядком оскомину женский голос все повторял: «Абонент временно не доступен… Попробуйте позвонить еще»…
Наконец Дед разобрался со всеми своими делами, залез в мини-бар в комоде, достал оттуда две бутылочки водки, насильно влил их в нас и, дождавшись, пока в наших глазах появится осмысленное выражение, заговорил:
– Женя! Помнишь, ты как-то сказала, что тебе иногда кажется, что я немного не от мира сего? Так вот, это – правда! Я тебе об этом обязательно расскажу, когда будет время, а пока есть более насущные проблемы: сохранить жизнь и дождаться Олега…
– Что с ним! – невольно вскрикнула я.
– С ним? Ничего! – удивленно покосился на меня Марк Иванович. – Проблема с нами! Я сейчас звонил его шефу. На его фирму наехали конкуренты. Приходько вместе с женой и двумя детьми сгорел в собственном автомобиле. Их бухгалтер, Ира Селе... – впрочем, вы ее не знаете – пропала вместе с восьмилетним сыном… В Кириллова стреляли… В общем, творится что-то страшное…
– Это все фигня! – тихим, но неожиданно твердым, каким-то звенящим от внутренней силы голосом вдруг сказала Евгения. – Кто ты такой, Марик?
– В смысле? – удивленно уставился на нее Дед.
– Я хирург от бога! – Евгения выпрямилась и, не замечая упавшего на пол одеяла, спрыгнула с кровати. – Мне приходилось видеть многое. Но как оказалось, не все: ты за несколько секунд превратил двух здоровенных мужиков в бесформенные, истекающие кровью обрубки! Я видела все! Удары в аорту, в сердце, настолько точные и быстрые, будто ты лет сорок проработал забойщиком скота, – ерунда! Но ты одним движением отрубал им руки и ноги! Мне приходилось делать ампутации!!! Это труд… тяжкий… а ты – рраз и все!!! Как?! И чем?! А лицо? Твое лицо было таким спокойным, будто ты брился!!! Кто ты, Марик, кто???
Дед, расправив плечи, прямо посмотрел на Евгению и тихо, еле слышно, произнес:
– Я – воин! Вот уже более пятидесяти лет… Я всю жизнь защищал свой народ, свой дом, свой мир от тех, кому не жилось спокойно и мирно у себя дома… И в вашем мире мне встретилась та же несправедливость – есть ублюдки, которые поднимают руку на слабых, грабят, убивают, насилуют… только с помощью денег, огнестрельного оружия, власти… Моя семья, мой дом и мои друзья здесь – вы двое и Олег! Вот я, как умею, вас и берегу! Не бойся меня, милая!!! Я всегда буду таким же, каким и был!!!