Шрифт:
Если это лучший из всех возможных миров, каковы же тогда остальные?
Вольтер.
Когда Поль был мальчиком, он играл в Бога на чердаке над гаражом родителей. Отец так это и назвал: «играл в Бога» - в тот день, когда все обнаружил. И разнес вдребезги. Поль смастерил клетки из досок два на четыре дюйма, найденных за гаражом, и металлической сетки с ячейками в четверть дюйма, купленной в местном хозяйственном магазине. Когда отец уехал выступать на конференцию по теологической эволюции,
школьных занятий.
Он был еще слишком мал, чтобы воспользоваться отцовскими электроинструментами, поэтому доски для клеток ему пришлось пилить ручной пилой. Для резки проволочной сетки он взял у матери большие черные ножницы. Петли открутил от дверец старого шкафа, а гвозди взял в ржавой банке из-под кофе, что висела над заброшенным верстаком отца.
Как-то вечером мать услышала стук молотка и подошла к гаражу.
– Что ты там делаешь?
– спросила она на правильном английском, глядя на прямоугольник света, льющегося с чердака.
Поль высунул в окошко голову - торчащие черные волосы, усыпанные опилками.
– Просто играю с инструментами, - ответил он, что в определенном смысле было правдой. Ведь он не мог солгать матери. Солгать осознанно.
– Какими инструментами?
– Молотком и гвоздями.
Она смотрела на него снизу вверх, ее изящное лицо напоминало разбитую китайскую куклу - кусочки фарфора, склеенные не очень точно.
– Будь осторожен, - сказала мать, и он понял, что она говорит и об инструментах, и об отце.
– Хорошо.
По мере того как Поль мастерил клетки, дни превращались в недели. Исходные материалы ему достались крупные, поэтому и клетки он делал приличными - так меньше приходилось пилить. И они получились огромными, сложными конструкциями, абсурдно большими по сравнению с животными, для которых предназначались. Не клетки для мышей, а целые мышиные города - площадью с крышку стола, - в которых легко разместилась бы немецкая овчарка. Он потратил на эту затею почти все карманные деньги, покупая разные необходимые мелочи: листы плексигласа, пластиковые бутылочки для воды и деревянные штырьки, которые он приспособил на задвижки для дверец. Пока соседские дети играли в баскетбол и догонялки, Поль работал.
Он покупал беговые колеса и прокладывал дорожки. Подвешивал веревочные петли, чтобы мыши могли вскарабкаться на разные платформы. Самих мышей он купил в зоомагазине. Прежде всего он приобрел белых мышей, которых продавали на корм змеям, но иные из них оказались с разноцветными шкурками. Попалось даже несколько английских - с гладкими лоснящимися шкурками, вытянутыми тельцами и большими тюльпанообразными ушами. Ему требовалась разнообразная популяция, поэтому он старался приобрести различные виды.
Трудясь над постоянными мышиными домами, он держал грызунов в маленьких аквариумах, поставленных один на другой на столе в центре комнаты. И в тот день, когда Поль закончил последнюю большую клетку, он выпустил мышей в их новое обиталище одну за другой - первых исследователей
– Ты сам все это сделал?
– изумился Джон.
– Да.
– Наверное, много времени ушло.
– Несколько месяцев.
– А мне родители не разрешают держать дома животных.
– Мне тоже. Но это мыши, а не домашние зверушки.
– А кто же они?
– Эксперимент.
– Какой такой эксперимент?
– Пока не придумал.
Мистер Финли стоял возле проектора, рисуя маркером красный эллипс на листе прозрачного пластика. Спроецированный на стену, он напоминал кривую полуулыбку между осями Х и Y.
– Это отображает количество дочерних атомов. А это… - он нарисовал зеркальное отражение первого эллипса, - количество родительских атомов.
– Положив маркер на проектор, он обвел взглядом ряды студентов.
– Может кто-нибудь сказать, что означает точка пересечения?
Дарен Майклз в переднем ряду поднял руку:
– Время полураспада элемента.
– Совершенно верно. Джонсон, в каком году была изобретена радиометрическая датировка?
– В 1906-м.
– Кем?
– Резерфордом.
– Какой метод он использовал?
– Ураново-свинцовый…
– Нет. Уоллес, а ты можешь сказать?
– Он измерял количество гелия как промежуточного продукта распада урана.
– Хорошо. Так кто же тогда использовал ураново-свинцовый метод?
– Болтвуд, в 1907 году.
– И как были встречены эти первые результаты?
– Со скептицизмом.
– Кем?
– Эволюционистами.
– Хорошо.
– Мистер Финли повернулся к Полю.
– Карлсон, можешь нам сказать, в каком году Дарвин написал «О происхождении видов»?
– В 1867-м.
– Правильно. И в каком году теория Дарвина окончательно утратила доверие большей части научного сообщества?
– Это произошло в 1932 году.
– Предвидя следующий вопрос, Поль продолжил: - Когда Кольхорстер изобрел калий-аргоновую датировку. Новый метод доказал, что Земле меньше лет, чем полагали эволюционисты.
– В каком же году теория эволюции потерпела окончательный крах?
– В 1954-м, когда Уиллард Ф.Либби из Чикагского университета изобрел датировку по углероду-14. Он получил Нобелевскую премию в 1960 году, когда с помощью углеродной датировки раз и навсегда доказал, что возраст Земли составляет 5800 лет.
Приходя на чердак, Поль надевал белый лабораторный халат. То был один из старых отцовских халатов, поэтому ему пришлось обрезать слишком длинные рукава. Отец Поля был доктором философии, крупным и успешным блондином. С матерью Поля он познакомился после аспирантуры, когда его пригласила консультантом китайская исследовательская фирма. Некоторое время они работали над одними и теми же проектами, но никто и никогда не сомневался, что именно отец Поля был в семье научным светочем. Гением, знаменитостью. И еще он был сумасшедшим.