Пророк
Шрифт:
– Где?
Как в том анекдоте про Сталина, который предложил перекрасить Мавзолей в зелёный цвет, а Госдуму расстрелять, Бестужева тоже интересовал лишь ответ на первый вопрос.
– Литовское княжество.
По лицам мужчин было видно, что они хотят меня убить. Вот прямо сейчас, не взирая на последствия. Я заметил, что с некоторых пор стал вызывать такие чувства всё чаще. Со стороны могло показаться, что я намеренно издеваюсь над собеседниками, но, клянусь, это не так.
Дело в том, что в большинстве случаев я просто не мог выразить словами всё, что видел в поле. Ответ
А с другой стороны, как им нарисовать кривую событий, которые предшествовали этому событию и будут проистекать из него? Описать все вносимые мной изменения, каждый телефонный звонок, встречу, поступки незначительных, с точки зрения высокой политики, людей? Как доказать, что одна фраза, вовремя сказанная одному человеку, может не дать войне разгореться в мировой пожар.
– Жертвы, конечно, неизбежны. Но сотня человек – ничто, в сравнении с тем, что будет, если мы этого не сделаем.
По лицам москвичей я понял, что жертвы их как раз не очень-то и волновали. Политика такой вид деятельности, в которой жертвы неизбежны.
– Почему Литва? – спросил Нарышкин. Вопрос он озвучил и за своего господина.
– Потому, что именно эту войну уже не остановить. Потому что узел уже сплетён, и нам нужно разрубить его. И ещё потому, что определённое количество конкретных людей всё равно должны умереть. Я в деталях расскажу как следует действовать, но вот объяснить почему… Могу показать!
Лицо Максимилиана Антоновича непроизвольно дернулось. Естественно, ощущать себя букашкой в мировой паутине никому не понравится. Глядя на него, отрицательно покачал головой и Бестужев.
– Лучше словами. Ты ведь не торопишься?
С большим количеством подтекстов вопрос. Я предпочёл сделать вид, что ни один из них не уловил, и ответил только на формальную часть.
– К завтрашнему обеду мне нужно быть в Благовещенске. Причём – это крайне желательно – прибыть туда я должен на личном самолете московского князя. И без сопровождения. Это поможет нам начать переговоры не с обвинений сторон в том, кто кому из предков на мозоль наступил, а в деловом русле. Выделите мне борт? Я верну!
Москвичи переглянулись, Нарышкин кивнул. Затем спросил.
– Игорь, а вы ведь двойник всё-таки?
– Грешен, Максимилиан Антонович.
– Я так и знал!
Мне осталось только плечами пожать, мол, что это меняет? Понятно, что советник Бестужева давно догадался о том, кто я такой, только доказательств не имел. Ему это было сделать проще других – всё же именно он научил настоящего, здешнего Антошина как заменить своё сознание моим. А узнав о пробуждении у племянника благовещенского князя пророческого дара, он не мог не свести концы с концами.
– Вернемся к делу, – сменил я тему. – Что ж, давайте я попробую объяснить вам закономерности плетения.
Это,
– Мир сильно изменился, – закончил я, когда за окном уже царила ночь. – В нём всё меньше остаётся места для малых стран. А большие батальоны решают. В моём мире то, что у вас представлено конфедерацией княжеств, называлось Российской Империей. Давайте и у вас так поступим – хорошее название. Звучное.
– А на себя вы уже примерили роль правителя этого государства? – уточнил без выражения Бестужев. Но его демонстрируемое равнодушие было очень опасным.
Некоторое время я молчал, не отвечая. Не сказать, что я об этом не думал. Очень даже думал, более того, даже видел, как сможет развиваться империя под руководством сперва меня любимого, а потом и моих детей. Всего-то делов – берём инку в жены, строгаем потомков, у которых с немалой степенью вероятности пробудится дар Ткача. Не на это ли рассчитывал Сапа Инка?
Вряд ли. Я не поленился, заглянул вперёд подальше, так далеко, как только удалось. И то, что там увидел, мне не понравилось. Совсем. Династия Антошиных – вообще дурацкая фамилия для императорской семьи! – закончится на мне. Детей-то мы родить сумеем, но вот дальше… В результате всё сложится ещё хуже, чем если бы вопросом занимались католики.
Да и какой из меня император-то? Нет у меня желания плести паутину, чтобы все хорошие были счастливы, а плохие получали по заслугам. Отвечать за миллионы людей, ежедневно прогоняя через себя их мысли и чаяния – бр-р! Это уже не власть получается, а должность вычислительного процессора. На фиг, на фиг! Хотелось просто пожить: домик как у Сапа Инки замоделить и, чем чёрт не шутит, посмотреть другие Ветви. Имею право, между прочим!
К тому же в Благовещенск из Пекина уже летела моя эльфа. Внешне выглядящая спокойной и даже довольной, но Тедань, при этом, почему-то старался держаться от неё подальше. Линь нервничала, желала встречи и боялась увидеть того, в кого уже превратился её избранник. Так что мне предстоит потратить немало времени и сил на то, чтобы убедить её в том, что между нами всё осталось по прежнему. А потом меня ждёт непростой разговор с Поярковым, Самойлов кинется морду бить…
Такой урон императорской фамилии!
– Ох, ну зачем бы мне это? – ответил я наконец, когда напряжение в кабинете сгустилось настолько, что его можно было потрогать руками. – Власть обременительна, а я ленив. Если Бестужевы смогут воплотить свою мечту в реальность, то пусть они и правят – это будет справедливо. Меня вполне удовлетворит должность пресс-секретаря.
Эпилог
За три месяца Игорь успел даже немного привыкнуть к этому чудному миру. Деятельная его натура не давала слишком долго ужасаться ежедневной абсурдности происходящего, а требовала как-то вписываться и жить. По возможности – хорошо. Поближе к вершине пищевой пирамиды, во всяком случае.