Пророк
Шрифт:
– Он знал, где ее найти. Какой смысл затевать такую игру?
– Не знаю, – сказал Солтер, – но преследование довольно часто сопровождается играми. Довольно часто.
– Для этого требуется терпение, – возразил Адам. – Сидеть и ждать, отреагирует ли она? Начнет ли его искать? Чертовское терпение.
– Возможно, он не такой уж терпеливый. Возможно, когда она появилась на его пороге, он заторопился.
Теперь Адам вспомнил номер. Цифры всплыли у него перед глазами: 7330. Да, на Шедоу-Вуд-лейн. Это адрес дома, в дверь которого она постучала.
Туда, куда он ее отправил.
6
Когда Бет спустилась из спальни,
Но сегодня она спала. Кент видел это по ее рассеянной улыбке и примятым подушкой волосам.
– Превосходно, – сказала Бет. – Отличная работа, приятель.
Он открыл холодильник, чтобы достать бутылку воды, и в луче белого света жена увидела его лицо.
– Милый? – Голос у нее был встревоженный.
Он достал воду, захлопнул дверцу холодильника и, не включая света, рассказал ей о том, что Рейчел Бонд мертва.
– Кто-то убил бедняжку? Это убийство? – Она всегда так реагировала на плохие новости – повторяла факты и обдумывала их. Привычка человека, обязанного сохранять самообладание в трудных ситуациях. Сегодня это раздражало. Закричи, хотелось сказать Кенту. Заплачь, закричи, сломайся. В других людях нас больше всего раздражают те качества, которые мы не любим в себе. Он всю ночь старался быть спокойным и сильным, старался подавить свои эмоции. И устал от этого.
Бет подошла к нему, обняла, и раздражение, вызванное печалью и усталостью, растворилось в ее тепле. Не выпуская жену из объятий, Кент рассказал ей о полицейском участке, о том, что говорили Стэн Солтер и Колин Мирс, а также об Адаме.
– Это Адам послал ее к нему? – Бет откинулась назад, пристально глядя ему в глаза. – Адам?
Он кивнул.
– Помнишь тот вечер, когда Колин спрашивал меня о нем? Увидел его на фотографии команды в том году, когда мы стали чемпионами, и спросил, куда он пропал. Я ответил, что он по-прежнему здесь и… что он частный детектив. Вероятно, Колин запомнил. А когда Рейчел решила разыскать отца…
– Она пошла к Адаму.
– Да.
Они умолкли. Кент допил воду. Свет никто не включал.
– Она была чудесной девочкой, – прошептала Бет. – Во всех отношениях. Слишком взрослой. Ты должен помнить, я тебе это много раз говорила. Как будто никогда не была маленькой, как будто уже родилась взрослой.
– Знаю.
Бет кончиками пальцев смахнула слезы с глаз.
– У нее было столько планов, Кент… Она была из тех… сразу было видно, что она может многого добиться.
Голос ее прервался, и Кент погладил ее по голове. Она судорожно вдохнула. Обхватила себя руками и сказала:
– Завтра утром люди узнают, что произошло. Может, еще до начала тренировки…
– Тренировки не будет. Я скажу пару слов и распущу всех по домам. – Кент прислонился к кухонному столу, снял бейсболку и провел ладонью по волосам. – Они попытаются связать это с футболом. Сделают Рейчел символом, начнут посвящать ей игры… Мне бы этого не хотелось.
– Они всего лишь мальчики.
– Не только мальчики. Родители, болельщики, парни с радио. Чирлидеры, учителя,
– Может, этого не случится.
– Уверяю тебя, – сказал Кент. – Все так и будет.
Полиция отпустила его около трех, но Адам поехал домой лишь после восхода солнца. Он отправился в свой офис – привычный маршрут от полицейского участка, – а оттуда на север, к озеру. Там, на груде камней, которые образовывали волнолом, в тени бывшего завода, где когда-то выплавляли сталь, обветшалого символа эпохи, после окончания которой сменилось уже несколько поколений, но о которой люди до сих пор скорбели, он сидел на пронизывающем холоде и пил виски из горлышка бутылки, захваченной в офисе. «Окентошен Три Вуд», превосходный скотч. Дома и на работе Адам держал только первоклассный виски. Его не выпьешь быстро – просто не можешь себе этого позволить.
Теперь он пил быстро.
Но не успел выпить много.
Когда луна сначала побледнела, а затем исчезла в бледном свете зари, Адама Остина стошнило прямо в озеро Эри, и он позволил себе заплакать и соскользнул вниз, так что одна рука и одна нога оказались в ледяной воде, на бездумном и безжалостном ветру. Так можно и заболеть – он не был готов к холоду, но и не хотел бежать от него. Расплата придет потом.
Почему опять? Почему одного раза недостаточно? Хотя разве могло быть иначе? Он снова вскарабкался на камни и стал смотреть на озеро, воды которого омывали три других штата и другую страну там, куда не доставал его взгляд, всегда холодное – когда вам это было нужно и когда нет. Смотрел, как проступает линия горизонта, а когда она стала яркой, вернулся к машине и поехал домой. Другого дома Адам никогда не знал – именно сюда родители принесли его из роддома, своего сына, первенца, старшего из трех детей. Он не стал перестраивать дом, когда смог себе это позволить, а просто заменил то, что считал нужным. От его прежнего дома остались только стены. Адам переделал почти все.
За исключением одной комнаты.
Теперь он подошел к ней, остановился в темном коридоре наверху и потянулся к ручке двери. Обхватил ладонью холодный металл и прочел рукописное объявление: ЗДЕСЬ ЖИВЕТ МЭРИ-ЛИНН ОСТИН – СТУЧАТЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО, БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ НЕ ВХОДИТЬ! СПАСИБО, МАЛЬЧИКИ! Адам покачал головой. Не сейчас. Он не может войти в таком виде – пьяный, в мокрых туфлях, с рвотой на рукаве и кровью на руках. Опять кровь…
Он спустился на первый этаж, содрал с себя одежду, включил душ и смотрел в зеркало, пока старый котел гудел, нагревая воду. Его глаза были сухими. И останутся. Он это знал.
– Я иду за тобой, – прошептал Адам, а потом подумал, что глупо разговаривать со своим отражением, и отвернулся.
7
Новость быстро распространилась по Чамберсу, штат Огайо. В утренней газете ничего не появилось, но дети уже были в курсе, и Кент этому нисколько не удивился. Маленький город, все тесно связаны. Или суют свой нос в чужие дела. Все зависит от вашей роли, от того, как это на вас влияет. Близкое знакомство, когда все друг друга знают, либо ласково согревало вас, либо обдавало холодом. Отец одного из мальчиков его команды служил в полиции. Дядя другого – в офисе коронера, а у третьего мать работала в диспетчерской экстренных служб. Источником информации был один из этих троих. Или еще кто-то, о связях которого Кент не знал, но это не имело значения; кто-то где-то все равно услышал бы новость, потом сделал ночной звонок, отправил эсэмэску или сообщение на электронную почту, и к утру о ней знал, вероятно, весь город.