Прорыв из Хуфры

Хиггинс Джек

— Ровно в десять. Настоящая оргия. Они как-то выбрали парня, который пропустил восемнадцать женщин, но потом ему потребовалась кислородная палатка и доктор.

— О'кей, — рявкнул Тэрк. — Ты скажешь нам, как добраться до того места?

— Я сделаю кое-что получше. Я сама покажу вам дорогу. Разве я могу пропустить такую возможность — увидеть позор Харви.

***

Тот фермерский дом у Хальвы располагался примерно в трех милях в глубь острова от побережья около Эскубелье — глухое место высоко в горах Сьерра-де-Сан-Хосе. Мы ехали по извилистой

проселочной дороге, которая следовала всем изгибам холмистой местности. Справа от нас в свете луны простирались бесплодные ущелья.

По совету Берты мы остановили автомобиль в сосновой роще, а дальше двинулись пешком, пересекая отрог холма и карабкаясь по старинным террасам, словно по ступеням гигантской лестницы. Где-то вдали послышалось пение, которое вдруг стало гораздо громче, когда мы добрались до гребня холма. Мы увидели небольшую долину и прямо под нами — маленький фермерский домик, окруженный соснами. Посредине двора пылал большой костер, вокруг которого сидели развалясь дюжины две людей. Когда мы подкрались поближе, то поняли, что они доводят себя до экстаза, как это делают в индийских храмах при богослужении в честь Хари Кришны.

Мы притаились под прикрытием деревьев ярдах в двадцати от костра. Я подсчитал: там сидели шестнадцать девушек и восемь парней. Будто прочитав мои мысли, Берта прошептала:

— Вы знаете о законе уменьшающейся прибыли?

— Это что-то из экономики, да?

— Харви покажет его нам сегодня ночью на практике. «Дети света» выглядели довольно уныло, как люди, которые отдалились от общества и отказались от собственной личности. Каждый из них носил длинные волосы, перехваченные лентой, как у Иисуса, у некоторых мужчин были усы, но вообще от женщин их отличали лишь более короткие балахоны.

Кто-то начал бить в ручной барабан. Наступило молчание. Потом одна из женщин произнесла несколько слов, воздев руки к луне, и они начали заунывную песнь, раскачиваясь из стороны в сторону, а один мужчина с головной повязкой, в длинном белом балахоне, в сопровождении двух женщин направился к фермерскому домику. Я узнал Джеронимо, или Харви, называйте его как хочется. В его очках красиво отражался лунный свет.

— Ну что, он сейчас начнет? — тихо спросил Тэрк.

— Да, начинается самое главное, — ответила ему Берта. — Я пройду вниз и попытаюсь пролезть как можно ближе к началу очереди. Мы возьмем его в домике.

— А ты уверена, что они примут тебя к себе? — спросил Тэрк.

— Еще бы не принять одну из основательниц этого ордена! — сказала она и быстро вышла вперед из темноты.

***

Мы довольно легко обошли старый фермерский домик сзади и оказались в комнате, которая, очевидно, когда-то служила кухней. Оттуда через распахнутую настежь дверь слышались громкие вздохи и стоны. Я заглянул туда из-за краешка двери и увидел в свете маленькой керосиновой лампы Харви, который вовсю старался на очередной женщине.

У меня нет привычки подсматривать за интимными вещами, в любых значениях этого слова, поэтому я быстро отпрянул от двери. Тэрк тоже бросил туда быстрый взгляд, потом достал сигареты и предложил мне

одну.

— Отвратительно, и куда только идет мир!

— Вот так и делали это когда-то в пещерах, — ответил я. — Ничего не изменилось с тех пор.

Партнерша Харви вышла. Наступила пауза, а потом входная дверь открылась снова. Я заглянул и увидел, что пришла Берта. Харви быстро бросился к ней. Она обняла его, и это дало возможность нам с Тэрком незаметно проскользнуть в комнату.

Она сказала:

— Вот ты и попался, дорогой.

И когда она повернула его к нам, Тэрк резко ударил Харви кулаком в живот. Харви согнулся пополам, и Тэрк ударил его коленом в опускающееся лицо, вдребезги разбив очки. Потом он, поднырнув, схватил его за левое предплечье и вытащил наружу.

Я спросил Берту:

— С тобой все будет в порядке?

— Разумеется, а вы проваливайте отсюда ко всем чертям. Я останусь здесь и буду принимать девушек. Подумать только, что это будет за оргия! — И когда я выходил, она задула лампу.

Мы затолкали Харви на заднее сиденье джипа и спустились вниз по дороге, а потом свернули, не доезжая до дороги на Эскубелье, которая вывела нас в конце концов на пустынное место у высокого скалистого обрыва над морем. Здесь стояло старое, высохшее терновое дерево с колючими ветвями, торчавшими в стороны, словно острые когти.

Когда Харви наконец пришел в себя, то увидел, что стоит спиной к нему со связанными назад руками. Он поднял голову и посмотрел сначала на Тэрка, а потом на меня. При лунном свете в его взгляде ясно читалась звериная злоба.

— Считайте, что вы оба — мертвецы, — прорычал он.

Тэрк засмеялся.

— Ты просто насмотрелся фильмов, приятель. А сейчас я тебя спрошу кое о чем, но только один раз, и если ты не ответишь, то буду очень огорчен. Куда вы дели сестру Клер?

— Как же, так я вам и скажу! — ядовито бросил Харви. — Теперь, я надеюсь, мои мальчики все уже у нее выведали.

— Зря, Харви, напрасно ты не хочешь быть откровенным. — Тэрк сходил к джипу и вернулся с мотком веревки, быстро привязал ее к лодыжкам Харви и перекинул через сук в семи или восьми футах от земли. — Помогите-ка мне, генерал, — попросил он меня. Мы тянули веревку, пока парень не повис вниз головой футах в двух над землей. Тэрк быстро обмотал конец веревки вокруг ствола дерева, а потом собрал немного сухих терновых веток и сложил их под головой Харви.

— Тебе удобно, дружок? — поинтересовался он.

Тот постарался лягнуть Тэрка, но добился только того, что раскачался.

— Ты что собираешься делать? — дико завопил он. — Ты что, с ума спятил или что?

— Они называют тебя Джеронимо, — усмехнулся Тэрк. — А Джеронимо — индеец из племени апачей. Они лучшие воины из всех, кто когда-нибудь садился верхом на лошадь, и самые жестокие. Я вырос в Аризоне, и мой старенький дедушка много рассказывал мне об их маленьких хитростях. А это их любимый прием, — с этими словами он зажег спичку и сунул ее в сухие ветки, которые тут же загорелись, — поджаривать человека медленно и хорошенько, так, чтобы у него сварились мозги и потекли через глазные отверстия.