Прорыв
Шрифт:
Организация службы у них анархическая, так что при наступлении проблем все «домой» кинутся.
— И что?
— Как — что? Если будут сидеть там, то их можно снова атаковать. Поэтому если у них у главного мозги есть, то он сейчас там окопается, наберёт транспорта, какой ни есть, и решит, что лучший способ нападения — наступление.
— А как он догадается, куда ехать? — скептически спросил Кэмел. — Ты что думаешь, тут всего одна деревня на область?
— А он и не будет догадываться, — развеял я его скептицизм. — Мост перекроет, причём на этот раз
— И чего предлагаешь? — минутку подумав, спросил Василий.
— Засылайте вашего Трофимыча к пушкарям, а мы попробуем у вас пристроиться в оборону. У вас же от деревни поле во все стороны, так?
— Ну.
— Ну вот те и «ну». Тут и два снайпера могут долго держаться. Кстати, а вы вообще деревню как-то укреплять собираетесь? Тут же кроме бандитов всякой твари развелось, мало не покажется. Или так и будете мошну чесать на печи?
— Народ всё больше телился, сам знаешь нашу породу: пока не обгадишься, то и порток стирать не надо. Но вчера Трофимыч засуетился вроде, про ров говорить начал и прочую фортификацию.
— Это я ему за столом идейку подкинул, — сказал Большой, сидя у пулемёта. — Ров, а за ним местами дзоты. И полоса отчуждения нужна, кое-где лес прямо в деревню лезет. Этот самый лес на колья пустить; Трофимыч сказал, что знает, где колючкой разжиться можно.
— Это ж возни-то сколько! — поразился Василий.
— А сколько? — возмутился уже я. — Раньше города стеной огораживали, и всё руками, а у вас трактора, мотопилы, лесопилка, в которой ты аж целый директор, и не стена, а обычное заграждение, как перед окопами. Но вам трудно, понимаешь. Возни столько, что аж жить надоело.
Васька задумался. Не было ещё на их деревни настоящего наката мертвечины, вот и не могут понять, что теперь вопрос о выживании идёт. Хорошо хоть про банду узнали, поняли, что в мире хрен знает что творится, а не просто пахотных земель побольше стало, и начальство из района больше не приедет. Не придут мёртвые — придут живые, что хуже любых зомби. Мы-то уже насмотрелись на художества таких — до сих пор тошно.
В Сгарогорку вернулись ещё затемно, даже поспать удалось почти четыре часа, что совсем неплохо. Разбудился будильником в наручных часах, вскочил, а завтрак-то уже готов. Ей-богу, тут жить надо оставаться, питание просто лучше некуда! Пухлый стану, гладкий, красивый… Вышел за забор, закинув автомат на плечо, и увидел идущего ко мне Кэмела. Точно, за мной собрался.
— Ты как, ехать с нами не передумал? — спросил он без «с добрым утром».
— Нет, — оживился я. — Мне самому интересно, как вы там договоритесь.
— Тогда пошли, — махнул он рукой. — Кого берёшь с собой?
— Только Шмеля,
— Получается, что двое. Трофимыч с вами в одну машину решил залезть.
— Экономит ресурс колхозной техники? — съехидничал я.
— Не, разговор у него есть какой-то.
Мы скорым шагом направились в сторону наших машин, так и стоящих под охраной возле дома правления, а я попутно ещё и Шмеля по рации вызвал. Лёха уже был там, и Трофимыч стоял возле крыльца, объясняя что-то примерно двум десяткам мужиков. С мужиками были трое: давешний Иван со шрамом на щеке и двое бойцов помоложе, в камках и с автоматами, те самые дезертиры. Трофимыч ставил какую-то исторически масштабную задачу, судя по тому, как он там клешнями размахивал, охватывая мироздание на всю ширину, от одной околицы до другой. Наконец, закончив речь, подошёл ко мне, поздоровался.
— Васька говорит, повзрывали вы тама у бандюг технику?
— Повзрывали, — подтвердил я. — Да только они новую найдут, техники теперь бесхозной прорва. «Двухсотые» у них есть и «трёхсотые». Если о последних заботятся, то это их задержит, если нет…
— Какие? — сощурился Трофимыч.
— Убитые и раненые, — уточнил Васька.
— Что поделаешь! — философски сказал председатель. — Попробуем сегодня обо всём договориться. Ну что, поехали, что ли?
Погрузились в наш УАЗ, Трофимыч с Кэмелом сзади уселись. Тронулись. Шмель было сунулся в сторону трассы, но Трофимыч его поправил, сказал, что короткая дорога есть, через лес, тридцать вёрст всего.
— Медленней, конечно, но её не знает никто, почитай, — объяснил наш пассажир. — В лесу вырубки были, валили лес из разных сёл. И к каждому селу по дорожке от таких вырубок. У нас пол-области такими дорожками связано, только знать их надо. От села до вырубки, от вырубки до другого села. Васька вот знает, кстати, — добавил Трофимыч и многозначительно замолчал.
— Трофимыч, ты продолжай мысль-то, не рассчитывай на догадливость, — подтолкнул я его к продолжению.
— Вот и продолжаю. Василия хотите к себе? Тока честно мне!
— Хотим, — подтвердил я.
— И правильно, он парень толковый, а уж раз служили вместе… — Он хитро прищурился. — Но тут такое дело. Село без защиты сейчас, так что народ его отпустит лишь с одним условием — сидите у нас или пока оборону не построят, или пока военные с бандой не разберутся. Или пока нас под свою охрану не возьмут. Это первое.
— А второе?
— Он свой автомат оставляет, вы его вооружаете и ещё четыре автомата даёте, по три рожка к каждому, две тыщи патрон и гранат хоть десяток. Вот так, без всякого торга.
— Трофимыч, так, может, тебе вояки сейчас и так подкинут? — на всякий случай перевёл стрелки я.
— Что вояки подкинут, то подкинут, оно уже за другое, — солидно заявил председатель. — Я и те автоматы, что вы ночью принесли, уже людям дал. И ты выкладывай, я ж знаю, что у вас ещё есть, я ж не то что последнее, даже от лишнего много не прошу.