Прощание кремлевского диггера
Шрифт:
– Ну… Елена… понимаете… мы просто хотели вас успокоить…
Но это были еще не все интригующие подробности, раскрытые мне суперосведомленным коллегой Жегловым. По его версии, специальное информационное ведомство президента, занимавшееся пропагандистскими «спецоперациями», только что «слило» на ленту официального новостного агентства дезинформацию, что покушение было совершено якобы на моего соседа. Я опешила:
– Это на какого, интересно, соседа? В эпицентре взрыва были три квартиры: первая – моя, вторая напротив – квартира соседки, пожилой, тишайшей, безобидной дамы с котом-кастратом. А третья – пустая квартира, где уже много лет никто не живет, наискосок от меня. Там к рукоятке двери, как мне сказали следователи, и было прикреплено взрывное устройство, и ровно там, в эпицентре взрыва, я и должна была оказаться, если бы открыла дверь.
– Правильно… Вот против «жильца» нежилой квартиры, согласно версии, опубликованной только что в агентстве, якобы и был направлен взрыв. Якобы там живет какой-то мелкий мошенник Скляр, которому якобы могли отомстить его подельники.
У меня уже не осталось сил ни удивляться, ни расстраиваться. – Что это за бред? Нет там у нас никакого Скляра! Спросите любого из соседей!
– Да не волнуйтесь вы! Все уже понятно с этой дезой… Мы нашли по своим каналам имущественные документы на эту квартиру, из них абсолютно четко следует, что упоминаемый «жилец» Скляр там давно уже «не жилец», он продал квартиру пять лет назад. Более того, эта квартира вообще уже давно официально выведена из жилого фонда и признана непригодной для проживания, там пустующее складское помещение. А самое смешное, что гражданин Скляр, на которого, по версии официального агентства, вчера покушались, как мы выяснили, вообще сидит в тюрьме! Завтра я эту информацию обязательно опубликую в статье.
Я выполнила обещание и в ответ пересказала своему бывшему коллеге то, о чем меня несколько часов назад спрашивали следователи на Петровке. А потом спросила:
– Вот вы, я вижу, действительно опытный сотрудник… бывший, извините. Как опытный специалист, что вы мне, посоветуете: имеет ли мне смысл сейчас срочно переезжать, снимать квартиру в другом районе? Какие вообще меры безопасности вы мне посоветовали бы предпринять?
Жеглов загадочно помолчал, а потом сказал: – Ну, если это действительно не вы с вашим издателем устроили этот взрыв для самопиара…
Тут я уже расхохоталась:
– Слушайте, вы должны выбрать что-то одно: либо мой самопиар, либо месть Скляру. Вы не находите?
– Так вот, если действительно не вы организовали это покушение саму на себя, – спокойно, тоном лектора продолжил Жеглов, – то, на мой взгляд, есть два варианта: либо это Контора, либо это какие-то психически неуравновешенные поклонники Путина, которые решили вам отомстить за книгу о Кремле. Так вот, если это какие-то мелкие отморозки-экстремисты – то сменить квартиру вам обязательно нужно, и чем скорее, тем лучше. Потому что даже если у них есть крыша в спецслужбах, как это чаще всего бывает, то эта крыша – не глобальная, и поэтому информационные и поисковые возможности у них ограниченные. На то, чтобы снова найти вас по базам данных, им понадобится время. А вот в случае, если имеет место первая версия, то… – тут мой осведомленный собеседник опять сделал внушительную паузу.
– Ну, что? Что? Говорите же! Представьте, что к вам обратился бы за советом кто-нибудь из ваших близких! – взмолилась я.
– В случае, если справедлива эта версия, – с расстановкой продолжил он, – то можете никуда уже не переезжать. Бесполезно. Потому что, если это Контора, они вас везде найдут. Если они захотят вас устранить, то они это смогут сделать, даже если вы уедете за границу. И даже если вы будете предпринимать усиленные меры безопасности – если им понадобится, они сделают это. Вспомните ледоруб Троцкого.
Не буду вам ябедничать, как Маша (ставшая невольной свидетельницей этого разговора и прекрасно понявшая по моей реакции, что дело гораздо серьезнее, чем нам хотелось бы думать) пыталась насильно, с боями увезти меня к себе за город и «спрятать».
– Маша, ты наивная! – смеялась я. – Уж твой-то адрес они первым найдут! Пожалей своих семерых собак! Я не хочу, чтобы они остались сиротами.
Не стану вам описывать также и какими двумя идиотками мы, вероятно, выглядели, когда Маша, изображая из себя заправского бравого телохранителя, а в действительности параноидально оглядываясь по сторонам и шарахаясь от любого шороха на лестничной клетке, провожала меня до двери моей квартиры, а потом, стоя снаружи, требовала:
– Немедленно запри дверь изнутри! Пока не услышу, как ты ее заперла, я никуда не уйду!
Пожалуй, я воздержусь и от описания всех прелестей похода с мусорным мешком к мусоропроводу в сопровождении bodyguard'a, которого на следующий день приставил ко мне мой друг. Да что там – мусор… А представьте, каково вместе с охранником (короче, с незнакомым, чужим мужчиной) покупать трусы и колготки… Борис Немцов (лидер только что проигравшей выборы партии «Союз правых сил») на полном серьезе заявил мне:
– Трегубова, сейчас мы организуем параллельное независимое расследование покушения на тебя. Я подключу службы безопасности своих друзей, и они будут искать заказчиков.
Речь шла о мини-ФСБ, которую сейчас имеет при своей банковской структуре каждый уважающий себя олигарх, и которая состоит в основном из бывших сотрудников ФСБ, перешедших на коммерческую основу. Вскоре Немцов перезвонил и расстроенным тоном признался, что три крупные банковские службы безопасности его друзей-банкиров, к которым он обратился за помощью, отказались вести расследование покушения. Этот ответ вполне можно было считать результатом расследования. Когда я напрямую спросила одного из действующих олигархов (в смысле, из тех, кого Путин пока еще не выгнал из России и не раскулачил), есть ли, на его взгляд, шанс, что следствие установит заказчиков покушения, он ответил мне с философской искренностью:
– Ну, конечно, есть шансы: где-нибудь, когда-нибудь, в другой стране и в другой жизни…
Честно говоря, если бы вы меня в тот момент спросили, то я и сама не смогла бы выдвинуть четкую версию. Я не знала, кто хотел меня убить. И хотели ли меня убить, или просто запугать, чтобы я надолго исчезла из информационного пространства и не мешала бы победоносным перевыборам Путина на второй президентский срок. Хотели ли меня заставить прекратить давать интервью на неприятные для Кремля темы и вместо этого заняться поиском новой квартиры и обеспечением собственной безопасности и безопасности своей семьи? Или пытались с помощью психологического давления заставить вообще плюнуть на все и уехать из страны? Могу вам только пересказать разговор с моей близкой подругой Никой Куцыло (той самой героической девушкой, которая в октябре 1993-го провела несколько дней в обстреливаемом Белом доме и потом написала об этом книжку и которая сейчас работает заместителем главного редактора Аналитического еженедельника «Власть»). Ника оказалась единственной из всех моих бывших коллег по «Коммерсанту», кто не побоялся навестить меня в моей квартире через несколько дней после взрыва. Она заверила меня:
– Никто ни на секунду не сомневается, что это ФСБ.
– Но зачем же им было делать это ДО выборов? недоумевала я. – Зачем надо было действовать так явно и так топорно? Я просто не могу в это поверить. Все ведь знают, что я только что опубликовала книжку о Путине.
– Все это интеллигентские глупости, – возразила мне Ника. – У силовиков совершенно другая логика. Чем откровеннее, тем лучше. Взрыв бомбы у твоей двери вполне логично рассматривать как откровенный сигнал всем остальным журналистам: сидите и помалкивайте. А то хуже будет.