Прощание по-английски

Серова Марина Сергеевна

С тех пор много воды утекло. Друзья выросли и стали вполне успешными — каждый в своей сфере. Шишкин был производственник — его предприятия специализировались на продуктах перегонки нефти. Один завод выпускал шины, другой — какие-то присадки для моторных масел, а чем миллионер еще зарабатывал себе на хлеб с маслом, я не знала, так как не успела собрать нужную информацию. Звонок сотового поднял меня в четыре часа утра, и еще два часа я пилила от города на машине.

Краш стал банкиром, а поскольку деньги водятся в столице, то и он потянулся туда же, едва его «Тарасов-сити-банк» вошел в первую банковскую сотню.

Бывшие друзья вот уже лет десять были непримиримыми врагами. Самое удивительное, что мне была известна причина их вражды. Думаю, этого не знал никто —

кроме, разумеется, самих участников конфликта и того ушлого журналюги, который мне и слил эту информацию. Правда, уже на следующее утро он горько об этом пожалел. До сих пор помню, как он сидит на краю постели, потирает похмельную голову и косится на меня с видом побитой собаки. «Тебе, Женя, не телохранителем надо быть, а шпионом! — кряхтя, как старикашка, сообщил мне молодой мужчина и прикрылся полотенчиком. — Цены бы тебе не было…» Он немного успокоился только после того, как я пообещала, что унесу эту информацию с собой в могилу. Ну, в крайнем случае, никому не скажу, от кого ее получила. Тогда мой приятель немного повеселел, выпил минералки, и мы расстались друзьями.

Разумеется, я ничего не забыла. Я вообще не забываю ничего важного — просто откладываю информацию до тех времен, когда она понадобится. Тогда я извлекаю ее из памяти — и вот она, свеженькая и готовая к использованию!

Кстати, я не стала посвящать моего друга в то, что шпионаж — это именно то, к чему меня готовили когда-то. Ну то есть в дипломе у меня, конечно же, не написано «шпион шестого разряда», там стоит скромное «референт-переводчик». Но учебное заведение, которое я окончила — Ворошиловский институт, готовило специалистов широкого профиля. То есть я могла бы работать и референтом, конечно, особенно помогло бы мне в этом знание шифровального дела и навыки психоломки собеседника. Но на третьем курсе я получила предложение пройти параллельное обучение в отряде специального назначения «Сигма». После двух лет обучения я стала совершенно другим человеком. Теперь я умела стрелять из всех видов оружия, управлять вертолетом и обезвреживать (и устанавливать, само собой) взрывные устройства. Кроме того, я владела навыками рукопашного боя и неплохо прыгала с парашютом со сверхмалых высот. Конечно, в дипломе у меня значится «референт-переводчик», но референтом я не работала ни дня. Вместо этого я перешла в отряд «Сигма». Мне нравилась моя работа.

Прошло несколько лет, и после одной истории я была вынуждена покинуть службу. Я решила затеряться, не светиться в столице, уехала в провинциальный Тарасов, где жила моя одинокая тетя Мила, нашла себе новую профессию — телохранитель и довольно быстро сделала себе имя в определенных кругах. Людей нашей профессии немного, и когда профессионал чего-то стоит, то — говорю без ложной скромности — он без работы не останется.

Я не рекламирую свои услуги в Сети. Мои координаты клиенты передают «из рук в руки». Вот и сегодня рано утром разговор с Шишкиным начался с того, что собеседник сослался на блестящую рекомендацию моего предыдущего клиента — Ирины Кошкиной. То есть разговор начался с того, что собеседник извинился за то, что звонит мне в четыре утра, а уже потом заговорил о рекомендации.

Звонок Шишкина вытащил меня из постели бойфренда, но я не стала возникать на тему: «А вы знаете, который час? Звоните в рабочее время!» — в конце концов, я не контора, которая работает по расписанию. Да и люди, которым нужны мои услуги, находятся в непростом положении — в опасности, иногда в ситуации, угрожающей жизни. Так что я внимательно выслушала собеседника и пообещала приехать для подробного разговора в его загородное поместье.

Я быстро собралась, чмокнула в колючую щеку заспанного мачо, прыгнула за руль и покатила по пустому шоссе. Крутя баранку, я зевала и мечтала о чашке кофе. А еще я думала о том, что предпочла бы получить блестящую рекомендацию от кого угодно, но только не от этой женщины. Ирина была вдовой бизнесмена Кошкина. А бизнесмен Кошкин был памятником на кладбище и напоминанием об одной из моих немногих неудач. Кошкин нанял меня для охраны своей семьи — разумеется,

в те дни он еще не стал памятником, а был шумным маленьким мужчиной, скорым на гнев и непродуманные решения. Его интересы пересеклись с каким-то полукриминальным бизнесом местных авторитетов Вишни и Гапона, и те принялись угрожать Кошкину. Бизнесмен, вместо того чтобы благоразумно убраться подальше от этих отморозков, решил с ними потягаться. И не рассчитал своих сил. Не знаю, кто из этих уродов отдал приказ, но машины, в которых семью Кошкина перевозили в безопасное место, взлетели на воздух. Сам Кошкин погиб, но его семью мне удалось спасти. С тех пор я иногда общаюсь с Ириной, вдовой неудачливого бизнесмена. Женщина железной рукой управляет фабриками мужа и одна воспитывает троих детей. Ко мне Ирина относится очень хорошо, но я никогда не забываю, что не смогла обеспечить безопасность своего клиента. И пусть это случилось по его собственной вине, дела это не меняет.

В поместье Сергея Шишкина меня встретил охранник и сообщил, что хозяин уехал «покататься» и скоро вернется. Я устроилась в машине поудобнее, закрыла глаза и приготовилась подремать еще полчасика, как вдруг из тумана вышла маленькая блондинка в джинсах, стриженная под мальчика, и спросила:

— Это вы будете меня охранять, да?

Ничего не оставалось, как вступить в светскую беседу.

— Я — Виолетта Сергеевна! — представилась девушка. Дочь хозяина, не дожидаясь приглашения, открыла дверцу и села на пассажирское сиденье моего «Фольксвагена», потом протянула мне маленькую, твердую, как деревяшка, ладошку. Пришлось пожать.

— Евгения Охотникова, — представилась я.

— Папа скоро будет, — сообщила девушка, изучая меня внимательными черными глазками. Виолетта была разительно не похожа на дочь одного из богатейших людей Тарасова. Ногти у нее были короткие и обкусанные, кеды — потрепанные и грязные, на джинсах — пятно зеленой краски, а на клетчатой мальчиковой рубашке не хватало пары пуговиц.

— Не смотрите на меня так! — усмехнулась девушка. — Вы прямо как рентген… Мне двадцать два года, и я учусь в Лондонской школе экономики. Вообще-то, последние семь лет я живу за границей. Просто приехала на каникулы. Так все надоело…

И девушка притворно закатила глаза.

— Вы не обижайтесь, что папа вас не дождался. Вызвал ни свет ни заря, а сам уехал кататься. — Я заметила, что девушка произносит русские слова с нескрываемым удовольствием. — Он просто очень нервничает, а утренние проездки — отличный способ успокоиться. А давайте его поищем! А то он еще долго может ездить. Идемте же!

Противостоять напору Виолетты было невозможно — девушка выскочила из машины и даже приплясывала на месте от нетерпения. Я подумала, что фраза «Так все надоело» — просто возрастное позерство. Дочь миллионера ничуть не походила на того, кому все надоело. Скорее, она походила на человека, который жадно ест жизнь полными ложками и ищет все новые удовольствия.

Вот так мы и очутились в туманном лесу. Оказывается, Шишкин ради успокоения нервов ездил верхом, а вовсе не в автомобиле, как я решила сначала. Сама я — ценитель высоких скоростей и хороших машин, а вот лошади для меня такая же экзотика, как, к примеру, крокодилы. Что ж, Шишкин может себе позволить конные прогулки по утрам — участок у него размером с какой-нибудь швейцарский кантон, не иначе…

В конторе нас ждал накрытый стол — американский кофейник, простые фаянсовые чашки, круассаны с джемом. Над столиком хлопотал молодой человек с прилизанными белыми волосами и россыпью веснушек на вздернутом носу. Несмотря на ранний час, одет юноша был по-офисному.

— Вы ведь не откажетесь от кофе, Евгения Максимовна? — Сергей Шишкин вошел в контору следом за нами.

— О, круассаны! Обожаю! — Виолетта схватила французский рогалик и немедленно засунула его в рот.

— Детка, помой руки, — рассеянно посоветовал ей отец, наливая себе кофе. Видимо, порядки в этом доме были самые демократичные, поэтому я наполнила свою чашку и присела к столу. Молодой человек сделал робкое движение к кофейнику, но Шишкин недовольно поморщился, и юноша отдернул руку.