Прощание с иллюзиями
Шрифт:
Журналист, который кичится своей нейтральностью, напоминает мне молодого человека из одной истории. Он загорал нагишом на пляже и вдруг заметил, что к нему приближается хорошенькая женщина. Не имея времени, чтобы натянуть брюки, он схватил лежавшую около него старую кастрюлю и прикрыл ею причинное место. Женщина подошла к нему и с улыбкой сказала:
— Спорим, я могу разгадать, о чем вы сейчас думаете.
— О чем же? — с трудом проговорил молодой человек.
— Вы думаете, что у этой кастрюли есть дно.
Наша «нейтральность» скрывается примерно таким же образом.
Обязанность объективно сообщать факты и высказываться открыто ставит серьезные вопросы перед журналистом, но в особенности перед советским журналистом — членом КПСС.
С одной стороны, есть ленинская норма: после того, как в результате открытого и демократического
Когда я стал всерьез испытывать трудности из-за ограничений, с которыми сталкивался в Soviet Life, судьба бросила мне спасательный круг. Им оказался журнал «Спутник», дайджест советской печати для иностранного потребления.
«Спутник» родился в 1967 году, но корнями уходил в эпоху «оттепели». Лишь немногие понимали, что греются в лучах осеннего солнца, которое скоро опустится за горизонт, после чего наступит долгое темное морозное время. Журнал сразу привлек внимание. Это был первый советский дайджест, публикующий профессионально и со вкусом отредактированные статьи по самому широкому спектру вопросов. Печатался он в Финляндии — качество было отменное. Понадобилось только два года, чтобы «Спутник» стал первым (и последним) советским журналом, права на публикацию которого приобрели крупнейшие издатели Великобритании, ФРГ, Франции, Испании и Японии. К концу 1969 года совокупный тираж журнала в капиталистических странах перевалил за миллион — это был неслыханный прорыв!
В социалистических странах Восточной Европы «Спутник» продавался на русском языке и раскупался мгновенно. В Москве им торговали из-под полы по пять рублей за номер. Работники ЦК, разных министерств и прочие люди требовали, просили и вымаливали свой ежемесячный номер.
С тетей Лёлей, приехавшей в Москву в 1988 г. Справа — Павлик.
Председатель АПН Борис Сергеевич Бурков быстро смекнул, что «Спутник» может поднять его на недосягаемую высоту — но только при условии, что будет выходить в Советском Союзе. Однако это представляло собой серьезную проблему. Начать с того, что вся печатная продукция АПН предназначалась лишь для зарубежного потребителя. Кроме того, подавляющее большинство редакторов других печатных изданий были категорически против выхода «Спутника» на внутренний рынок, опасаясь того, что он завоюет рынок, — и не ошибались. Не было в то время ни одного журнала, способного конкурировать со «Спутником» по дизайну, по уровню материалов или по выбору представленных тем. Но имелась еще одна причина, куда более драматическая…
Традиционно все советские СМИ были подотчетны Отделу пропаганды ЦК КПСС. Хрущев внес некоторую поправку в этот порядок, разделив внешнеполитическую пропаганду и внутреннюю. При этом был создан новый отдел ЦК — Отдел международной информации. Возникло положение, когда два отдела — один традиционный и могущественный, другой новый и еще неустановившийся — отвечали за одно и то же — за пропаганду. И хотя адресность этой пропаганды разделилась, это положение должно было неизбежно привести к борьбе между отделами не на жизнь, а на смерть. Теперь, с течением времени, понятно, что у этой борьбы мог быть только один исход, уж очень неравны были силы, да и изменилась политическая конъюнктура страны. По одну сторону стоял верховный идеологический жрец Михаил Суслов, больший символ брежневской эпохи, чем сам Брежнев, а по другую — малоизвестный функционер, фамилия которого давно забыта. Ясно, что отдел пропаганды должен был победить.
Борис Бурков являлся человеком многоопытным. Он не чурался интриг и слыл в каком-то смысле игроком. Создавая АПН, он взял на работу, среди прочих сыновей, дочек, племянников, племянниц и иных родственников влиятельных людей, дочь Никиты Сергеевича Хрущева Юлю и дочь Леонида Ильича Брежнева Галю. Используя эти козыри, а также другие сильные карты, Бурков играл тонко и умело, налаживая личные отношения с самым верхним слоем руководства, прежде всего непосредственно с Брежневым. Вскоре вся Москва обсуждала то, как «Бур» гоняет чаи с «Броверманом» (если кто не помнит, брежневские брови размерами и густотой напоминали кусты, которые специально выращивают для использования в качестве препятствий для лошадей, соревнующихся в стипл-чейзе. Но именно тогда, в момент своего наибольшего влияния, Бурков-игрок взял верх над Бурковым-интриганом, ему показалось, что он держит бога за бороду, что игра сыграна. Он стал обращаться со всеми своими вопросами прямо к Брежневу через голову Суслова и агитпропа. Он время от времени демонстрировал агитпропу, что Суслов ему не указ — и ему этого не простили. Суслов, судя по всему, был человеком терпеливым, он понимал, что надо лишь дождаться подходящего случая — и дождался, хотя случай оказался совершенно непредсказуемым и по-советски абсурдным.
Макет журнала «Спутник» всегда делался в Москве. Но поскольку журнал был коммерческим и издавался западными издателями, непременно выделялось определенное количество полос под рекламу. Западные партнеры имели право размещать любую информацию, кроме антисоветской, порнографической, содержащей призывы к войне или к расовой, религиозной и национальной розни. В 1970 году отмечалось столетие со дня рождения Ленина, и апрельский номер вынес эту тему на свою обложку. В западногерманском издании местный художник чуть-чуть изменил макет (это разрешалось в пределах, кажется, десяти процентов) таким образом, что левая полоса, предшествовавшая началу материала о столетии вождя, была отведена рекламе. В этом номере напечатали рекламу дезодоранта: совершенно обнаженный молодой человек стоял, опершись о частокол, одна часть которого счастливо скрывала его причинное место. С точки зрения немецкого издателя — реклама как реклама, ничего особенного. Михаил Суслов и его отдел отреагировали несколько иначе.
Главный посыл последовавшего удара был весьма хорош: деньги и пропаганда несовместимы. Идеология чиста и неподкупна. Деньги лишены морали по определению. Любые попытки заработать на идеологии неизменно ведут к компромиссам, к измене своим принципам. То, что произошло с немецким изданием «Спутника», лишь подтверждает эту истину. Разместить фотографию Владимира Ильича Ленина, гениального вождя мирового пролетариата, выдающегося мыслителя, светоча не только двадцатого века, но и всех времен, напротив такого образчика капиталистической рекламы, попахивающей к тому же порнографией — разве это не доказательство приведенного посыла, разве это не говорит о том, насколько низко пал «Спутник», и о декадансе тех, кто его выпускает? Было созвано специальное собрание Московской партийной организации, участники которого не поскупились, одаривая «Спутник» различными эпитетами: «буржуазная подтирка», «идеологический диверсант», «пособник капитализма» и тому подобными. Особо досталось Олегу Феофанову, главному редактору журнала, которого в конце концов навсегда изгнали из журналистской профессии. На самом же деле ни Феофанов, ни журнал как таковой никого не интересовали. Стрельба велась по крупному зверю — по Буркову, именно в него целились. И попали.
Буркова освободили от должности, и организация, которую он создал и возглавлял почти десять лет, организация, которая даже по западным стандартам отличалась оперативностью и профессиональным мастерством, вскоре превратилась в болото. За Бурковым последовала целая вереница председателей Правления, совершенно безразличных к судьбе АПН. Главным их принципом было «не поднимай волны». В последние годы, кажется, делаются попытки вернуть АПН к прежнему состоянию, но я сомневаюсь, что удастся оживить смертельно больного пациента. Всю кровь из него высосали, иммунитет разрушили, а теперь пробуют с помощью искусственного дыхания поставить его на ноги…
Погиб и «Спутник» — не сразу, правда. Он умирал долгой и мучительной смертью. За изгнанием Феофанова последовали и другие увольнения. Были разорваны все контракты с западными издательствами. От журнала отказались его распространители, он перестал продаваться. Вскоре «Спутник» потерял все, что было создано превосходным трудом великолепного коллектива. Он, как и в самом начале своего пути, стал печататься в Финляндии и распространяться за счет АПН, что и предопределило его медленное умирание.