Прощание с плейбоем
Шрифт:
– Спасибо за твою веру в меня.
– Я всегда в тебя верил. И для тебя сделаю все, что захочешь, – заверил он ее и потянулся за вторым куском пирога.
– Насколько я понимаю, – проговорила Мирослава, – начав расследовать гибель Шиловского, ты затребовал дело двухлетней давности о его наезде на Солодовникова.
Он кивнул.
– Надо же было с чего-то начинать.
– Ты решил, что это месть?
– Не совсем. Ведь прошло уже два года. Если бы хотели отомстить, то отомстили бы сразу.
– Говорят, что месть – блюдо,
– Я с этим не совсем согласен. Но на всякий случай прочитал дело.
– И никаких зацепок?
– Я их не нашел. Посуди сама. У Солодовникова осталась старая больная мать, жена и двое малолетних детей.
– Жена не мстительница…
– Конечно, ей детей растить надо.
– А друзья Солодовникова?
– Я сомневаюсь, чтобы друзья стали мстить. Тем более особо близких друзей у него и не было.
Мирослава взяла чашку, налила чай. Но пить не стала.
– Почему ты подумала, что это месть? – спросил Наполеонов.
– Потому что его переехали его собственной машиной.
– Ну и что, – пожал плечами Шура. – Может, просто его нечем больше было переехать.
– Шутишь?
– Нет. Предполагаю, что убийство было спонтанным. Убийца не собирался расправляться с Шиловским. Но потом они поссорились и…
– Как убийце удалось уговорить Шиловского не только уступить ему место за рулем, но и выйти из автомобиля?
– Не знаю. Может, убийца был не один, и они просто выволокли его.
– Положили на дорогу, и он послушно остался лежать.
– Они могли оглушить его.
– Экспертиза что-то говорит о прижизненных повреждениях черепа?
– Увы, таковые не обнаружены, – проговорил с сожалением Наполеонов.
– А содержание алкоголя в крови?
– Да, Шиловский был сильно пьян. Однако не до бессознательного состояния.
– Степень его опьянения хотя бы объясняет, почему он не сам был за рулем.
– Ничего она не объясняет, – буркнул Наполеонов, – на руле только его отпечатки.
– Убийца мог быть в перчатках.
– Пожалуй, но это бы насторожило Шиловского.
– Убийца мог надеть перчатки, уже выпроводив Шиловского из машины.
– Или протереть руль после наезда.
– А в салоне есть отпечатки не Шиловского?
Наполеонов кивнул:
– Довольно много.
– Вы взяли отпечатки у его друзей?
– Взяли. Они и не отрицают, что часто ездили на его машине по клубам. Но ты же не забыла, что были еще и случайные приятели, девушки.
– Не забыла.
– Так что история с отпечатками пустой номер.
– Возможно, ты прав. А что тебе известно о семье Шиловского?
– У него отец, мачеха и няня.
– Няня?
– Они именуют ее домработницей. Но Евгения Степановна Белова вырастила не только Константина, но и Эдуарда Шиловского. Сейчас старушке семьдесят восемь лет.
– А где мать Константина?
– Эдуард Бенедиктович сообщил, что он разошелся с женой, когда сыну было пять лет. Теперь бывшая жена замужем и проживает с мужем-итальянцем и двумя детьми в Италии.
– Проверили?
– Пока нет. Но выясним.
– А что известно про его вторую жену?
– Ксения Витальевна Шиловская. Уроженка Пскова. Двадцать шесть лет. Бывшая модель. В браке с Шиловским два года.
– Детей нет?
– Пока нет.
– В каких отношениях она была с пасынком?
– Эдуард Шиловский и Евгения Степановна Белова сказали, что в ровных.
– И как ты это расшифровал?
– Что расшифровал?
– Ровные отношения?
– Думаю, что были друг с другом вежливы и не ссорились.
– Прилюдно.
– Может быть.
– Скорее всего, особой любви ни пасынок, ни мачеха друг к другу не испытывали.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что им предстояло в будущем делить наследство.
– Как видишь, нет.
– Вот именно.
– Ты что же, думаешь, что Константина убила мачеха?
– Пока я так не думаю. Но версия интересная…
– Ну…
– Сам подумай, кто может быть больше других заинтересован в убийстве Шиловского?
Наполеонов тяжело вздохнул. Дон потянулся к чашке Мирославы с остывшим чаем. Она поднесла ее к носу кота, но тот отвернулся. Мирослава допила остывший чай.
Глава 2
Капли прошедшего ночного дождя дрожали на лепестках чайной розы, растущей под окном. Небо было упоительно голубым, но слипшиеся облака-барашки снова предвещали дождь.
Миндаугас недолюбливал дождливые дни, поэтому, сервируя стол к завтраку, в окно поглядывал неодобрительно. Конечно, он понимал, что саду нужна влага, поэтому и молил небо, чтобы дождь был сильным, но кратковременным.
Морис еще с вечера изучил в интернете все, что только удалось найти на Шиловских – отца и сына, а также на молодую мачеху Константина. Как ни странно, но жена Шиловского-старшего Ксения Витальевна Шиловская, несмотря на свою молодость и красоту, не была замешана ни в каких скандалах и подозрительных связях. Вела себя сдержанно, и если и появлялась на каких-то светских тусовках, то только вместе с мужем.
Шиловский-старший слыл человеком крутым в деловых кругах, но лишнего внимания тоже старался к себе не привлекать. Чего нельзя было сказать о Шиловском-младшем. Для описания его похождений потребовалось бы несколько томов. Один скандал цеплялся за другой. Константин спускал отцовские деньги, пил, бузил, устраивал пьяные дебоши в клубах, менял девиц со скоростью гораздо большей, чем изысканный модник меняет свои перчатки. Прийти в клуб он мог с одной девушкой, а уйти уже с другой. Его барышни дрались между собой, вырывали друг у друга волосы и расцарапывали лица. Константина Шиловского все это только веселило. Чаще всего он сам подзадоривал девиц, обещая нехилые бабки победительнице. А дурехи и рады были стараться.