Прощай, Африка !
Шрифт:
– - Входите, Эммануэльсон. Можете здесь пообедать и переночевать.
В комнате, при ярком свете лампы, на Эммануэльсона было жалко смотреть. На нем было длинное черное пальто, каких в Африке никто не носит, он был небрит, волосы .висели космами, старые башмаки лопнули, никаких
вещей он в Танганьику не нес -- шел с пустыми руками. Казалось, мне придется взять на себя роль первосвященника, который приносит в дар Господу живого козла отпущения, прогоняя его в пустыню. Я решила, что надо выпить вина, это будет кстати. Беркли Коул, который обычно заботился о моих запасах вина, недавно прислал мне ящик редкостного
– - Fameux, -- сказал он по-французски, -- fameux*. Это Шамбертэн 1906 года.
Год он угадал правильно, я почувствовала уважение к Эммануэльсону.
Но он сначала отмалчивался, и я тоже не знала, о чем с ним говорить. Я спросила, почему он не мог нигде найти хоть какую-нибудь работу. Он сказал, что так вышло, потому что он не умеет делать то, что тут делают все люди. Из отеля его уволили, да он, в сущности, и не был профессиональным метрдотелем.
– - Вы хоть немного знакомы с бухгалтерией?
– - спросила я.
– - Нет, не имею понятия, -- сказал он.
– - Мне всегда было трудно сложить в уме даже две цифры.
– - А со скотом умеете обращаться?
– - продолжала я.
– - С коровами?
– - спросил он.
– - Нет, нет, коров я боюсь.
– - Ну, а трактор водить умеете?
– - спросила я. И тут слабый луч надежды осветил его лицо.
– - Нет, -- сказал он, -- но я думаю, что смогу научиться.
– - Только не на моем тракторе, -- сказала я.
– - Но скажите мне, Эммануэльсон, что же вы делали всю жизнь? Чем занимались? Кто вы?
Эммануэльсон гордо выпрямился: -- Кто я?
– - повторил он.
– - Я -артист!
* Великолепно {франц.).
Я подумала: слава Богу, помочь чем-то практически этой заблудшей душе не в моих силах; значит, настало время для обычной человеческой застольной беседы.
– - Так вы актер, -- сказала я.
– - Это прекрасная профессия. А какие роли вы любили больше всего, кого вы играли на сцене?
– - О, ведь я -- трагик, -- ответил Эммануэльсон, -- мои любимые роли -Арман в "Даме с камелиями" и Освальд в "Привидениях".
Мы поговорили об этих пьесах, о разных актерах, которых мы в них видели, о том, как следовало играть эти роли. Эммануэльсон оглядел комнату:
– - У вас случайно нет здесь пьес Генрика Ибсена? А то мы могли бы сыграть последнюю сцену из '"Привидений", если вы не откажетесь сыграть миссис Альвинг. Пьес Ибсена у меня не было.
– - Может быть, вы помните "Привидения"?
– - сказал Эммануэльсон, увлеченный своей затеей.
– - Я знаю роль Освальда наизусть, от слова до слова. Самая лучшая сцена
– - последняя. Такого трагического накала больше нигде не найдешь.
Уже высыпали звезды, ночь стояла чудесная, теплая, близился сезон дождей. Я спросила Эммануэльсона, неужели он хочет идти пешком в Танганьику.
– - Да, -- сказал он.
– - Теперь я возьму судьбу в свои руки.
– - Одно хорошо, -- сказала я, -- хорошо, что вы не женаты.
– - Да, -- согласился он, -- да... И, немного помолчав, смущенно сказал: -- Впрочем, я женат...
Эммануэльсон стал жаловаться, что тут белому человеку трудно выдержать конкуренцию с местными туземцами, чья работа стоит много дешевле.
– - А вот в Париже, -- сказал он, -- я всегда мог найти работу, хотя бы ненадолго -- в кафе официантом.
– - Почему же вы не остались в Париже, Эммануэльсон?
– - спросила я.
Он бросил на меня короткий ясный взгляд.
– - В Париже?
– - сказал он.
– Что вы, нет, нет! Я ушел в последнюю минуту!
У Эммануэльсона, оказывается, был единственный друг на всем белом свете, и он то и дело вспоминал его во время нашего разговора. Вот если бы он мог дать о себе знать этому другу, все бы переменилось -- друг был очень богатый и очень щедрый. Он был по профессии фокусник и объездил весь мир. В последний раз Эммануэльсон слышал, что этот друг живет в Сан-Франциско.
Мы часто возвращались к литературе, театру, но, в основном, обсуждали дальнейшую судьбу Эммануэльсона. Он рассказал мне, что его соотечественники тут, в Африке, отреклись от него один за другим.
– - В трудное положение вы попали, Эммануэльсон, -- сказала я.
– - Я даже не могу представить себе человека, который оказался бы в таком безвыходном положении, как вы.
– - Да, я и сам так думаю, -- сказал он.
– - Но недавно мне пришло в голову то, о чем вы, наверное, и не подумали: должен же хоть кто-то из всех людей быть в самом безвыходном положении.
Он допил вино -- бутылка опустела -- и немного отодвинул в сторону пустой стакан.
– - Для меня это путешествие, -- сказал он, -- нечто вроде ставки в игре, le rouge et le noir*. У меня есть шанс выпутаться, я могу даже покончить со всем прошлым. А с другой стороны, попав в Танганьику, я могу снова и окончательно запутаться.
– - Надеюсь, что вы попадете в Танганьику, -- сказала я.
– - Может, вас подвезет один из индийских грузовиков, попутно.
– - Да, но там львы, -- сказал Эммануэльсон, -- и масаи...
– - Вы верите в Бога, Эммануэльсон?
– - спросила я.
– - Да, да, да, -- сказал Эммануэльсон. Он замолчал нена
Красное и черное (фрранц.).
долго, потом сказал: -- Может быть, вы подумаете, что я ужасный скептик, -- проговорил он, -- если я сейчас скажу вам одну вещь. Но кроме Господа Бога, я абсолютно никому и ничему не верю.
– - Скажите, Эммануэльсон, -- спросила я, -- деньги у вас есть?
– - Да, есть, -- сказал он, -- восемьдесят центов.
– - Этого мало, -- сказала я, -- а у меня в доме вообще ни гроша. Но, может быть, у Фараха найдется хоть что-нибудь. У Фараха нашлись четыре рупии. Ранним утром, незадолго до восхода солнца, я велела своим слугам разбудить Эммануэльсона и приготовить нам завтрак. Ночью мне пришла в голову мысль -- отвезти его хоть на десять миль от дома в моей машине. Помощь невелика -- ему все равно оставалось пройти пешком еще восемьдесят миль, но мне не хотелось видеть, как он прямо с моего порога шагнет навстречу своей неведомой судьбе; кроме того, я сама хотела принять участие в этой чужой комедии или трагедии. Я завернула для него несколько сэндвичей и крутых яиц и дала ему с собой бутылку вина -- Шамбертэн 1906 года -- раз оно ему так понравилось. Я подумала: как знать, вдруг это будет последняя в его жизни бутылка вина.