Прощай, Германия
Шрифт:
Постепенно я совсем перестал работать в бригаде, моей главной задачей теперь были поиски бочкотары, ведь мы оперировали заказами уже на тысячи наполненных ёмкостей! Каждый день вставал чуть свет и метался по свалкам, по базам, по складам: там ухватишь десяток, тут сотню, а надо гораздо больше! Наконец добрался до заводов, прошерстил все предприятия куда пускали. И тут привалила удача — на одном из многочисленных заводиков я обнаружил настоящий клад, вернее сказать, один приятель случайно навел на него. Проник за проходную и вижу, действительно, заводская территория завалена пустыми бочками. Они либо громоздятся вповалку, как попало, либо упорядоченно стоят в штабелях в несколько рядов. Руководству девать их явно некуда. Вот он наш второй компонент капитала валяется никому не нужный!
Мчусь к директору, а тот в отпуске. Вот незадача! Тогда бегу к главному инженеру, так мол, и так, продай бочки, позарез нужно! Он от меня отмахивается как от назойливой мухи: «не до тебя, план горит, и зарплату платить рабочим нечем — замучили задержки с финансированием. Сколько надо штук? Одну? Две? Так бери, даром только вывози!»
«Поясняю, мне надо много бочек!»
«Много? Тогда выписывай через кассу, по три рубля, оплати и забирай, только учти — у нас самовывоз! Сколько увезёшь машиной?»
Я ему: «А вы сколько дадите?»
Главный инженер напрягся, подумал и снова: «Да не тяни ты резину! Пятьдесят? Сто штук?»
Снова уточняю: «А сколько всего их на заводе валяется?»
Он снова уставился на меня: «Да кто ж их считал? Бочек как видишь тьма, во дворе, на складах, на свалке, да ещё в цехах стоят. Может быть десять тысяч. Говори точнее, сколько тебе надо!»
Я тогда заявляю ему: «беру тысячу!»
Инженер оторопел, глаза на меня вытаращил, затылок озадаченно чешет и переспрашивает, не ослышался ли?
Говорю в ответ: «Нет, не ослышался, первую тысячу сразу заберу!» Инженер радуется: «О! Да я и завод выручу, и территорию очищу, и деньги живые люди получат».
Спрашиваю тогда в надежде на снижение цены за оптовую поставку: «А если пять тысяч бочек или десять тысяч? Тогда почём?»
Кивает головой и говорит: «Столько бочек у нас есть, но тогда, отдам по пять рублей! Иди и плати в кассу…»
Ну и чёрт с ним, я был вне себя от счастья, и переплатить не жалко! Сразу внёс стоимость всех десяти тысяч бочек, раз привалила такая удача, то надо пользоваться и запасаться. А ну как конкуренты появятся? Сколько можно по свалкам бегать в поисках тары…
Дело закипело, мы с друзьями перестали заниматься черновой работой: наняли несколько машин и несколько бригад, обслуживали все ближайшие птицефабрики, народ трудился в поте лица: каждый день по сотне бочек наполняли «продуктом» и далее доставляли на дачи. Лето — полевой сезон в разгаре! Деньги, словно то дерьмо с птицефабрики стекались ручейками к нам в карманы. Чудеса, волшебство, мечта алхимика, несложная операция и дармовой помёт превращается в денежные знаки эквивалентом в сто рублей! А потом можешь идти скупать золото и бриллианты, если это мечта всей жизни. Вот она, настоящая алхимия: превращение говна в золото!
Однако недолго длилась наша буржуазная идиллия. Едва «фирма» успела реализовать треть закупленной тары, как на нашу беду из отпуска вернулся директор. И надо же такому случиться, прямо с порога на проходной он сталкивается с машиной гружёной бочками. Директор орёт на вахтёра, мол, почему позволяет разбазаривать народное добро? Хватает за грудки нашего водителя, но у него всё честь по чести: накладная, квитанция об оплате, путёвка, пропуск. Директор мчится к главному инженеру и принимается выяснять отношения, а тот поясняет, что продал бочки за «живые деньги» и на них выдал зарплату и премию рабочим. Директор визжит и брызгает слюной: мол, да как ты посмел!? народную собственность буржуям!!! кому продался! вонючим кооператорам?
Инженер пытается пояснять:
— Бочки ушли кооперативу «Фиалка» по пять рублей штука! Выгодная сделка, и деньги получили и территорию очистили от хлама: освободил цеха и склады, товарищ директор!
— Ах, значит всё же кооператорам!? Я на сделки с совестью не пойду! Хрен им, а не наши народные, социалистические бочки! Новоявленным буржуям объявляю войну! Сколько с них взял? По-настоящему сколько? Сознавайся! Что ты мне кассой и ведомостью тыкаешь? Говори, пока для показаний к прокурору не вызвали! Сейчас же выговор влеплю! Из партии вылетишь!
Короче говоря, начальники переругались. Главный инженер испугался не на шутку, хотя ещё пытался пояснить, как он замечательно организовал бизнес по-русски, что выторговал вместо трёх рублей — пять с каждой бочки. Но директору уже вожжа попала под хвост:
— Всю тару под пресс! Ни одной бочки за ворота проходной! Ничего не дам «мироедам»! Уничтожить!
Инженер, как ни пытался пояснить, мол, деньги уже вперёд получены и выданы. Что делать с деньгами? Как быть?
— Вернуть! Не нужны советским рабочим деньги эксплуататоров! — пуще прежнего кричит директор. — Обойдёмся без их подачек! Бочки смять — деньги вернуть!
Потом директор немного подумал и спрашивает:
— А договор составляли?
— Нет, всё на доверии…
— Прекрасно! Тогда всё под пресс и бочки выдать мятыми, пусть забирают металлолом!
Вот так они кинули нас! Нам к тому же ещё пришлось вывозить эти смятые бочки! Хорошо мы потеряли только пять тысяч рублей. Вот такая забавная история у меня приключилась с бизнесом по-советски…
Электричка приближалась к вокзалу, и компания вышла в тамбур чуть ранее, потому что Деригу приспичило перекурить. В полумраке стояла парочка гопников явно навеселе. Мерзавцам хотелось покуражиться, затеять драку с прилично одетыми людьми, поставить на место «гнилых» интеллигентов.
— Федь, ты поглянь, какая очкастая! Выпендрилась, расфуфырилась…
— Миха, а ты бы её стал?
— Ну, ништяк, если с пивом, то потянет…
Щёки Людмилы вспыхнули и стали пунцовыми. Женщина не знала, как правильно среагировать на пошлость и потупила глаза.
Громобоев, не вступая в ненужные разговоры, так как это занятие было бессмысленным, со всей силы наступил каблуком правого сапога на носок ботинка ближайшего негодяя (в этот день он невероятно удачно оказался обутым в подкованные хромовые сапоги), мгновенно перенёс вес корпуса на эту же правую ногу, а левой без замаха, с носка, врезал второму в пах.