Прощай, невинность!
Шрифт:
Софи смотрела на дверь, готовая разрыдаться. Ей хотелось войти в эту комнату, очутиться в объятиях Эдварда. Но она неподвижно стояла на месте, не понимая, почему он не позволил ей войти.
Дверь почти сразу распахнулась снова, и Эдвард повлек Софи к лифту.
— Не слишком удачная идея — явиться сюда, но гораздо хуже то, что вы направились прямиком в мой номер, — заявил Эдвард почти грубо. — Кто-нибудь видел, как вы поднимались наверх?
Софи внезапно рассердилась:
— Вот не знала, что вы так печетесь о своей репутации!
Он нажал кнопку
— О своей — нет. Но вот о твоей — да.
Софи сразу растаяла.
— Извините, — прошептала она. — Я сама не знаю, что говорю.
— Это я понял, — сказал Эдвард уже более мягко. В его глазах отразилось искреннее сочувствие. — Хочешь прокатиться за город?
Софи кивнула.
Они миновали Бруклинский мост и поехали в сторону Лонг-Айленда. Эдвард вел машину молча. Софи, похоже, совершенно ушла в свои мысли и не обращала внимания на очаровательные пейзажи. И ничего не говорила. Эдварду очень хотелось узнать, что ее так тревожит, но он был достаточно хорошо воспитан, чтобы не проявлять навязчивости. Чуть позже Софи задремала — ясно было, что она крайне измучена. Потом ее голова склонилась набок и прильнула к плечу Эдварда.
Эдвард гадал, что произошло между Софи и Сюзанной после его ухода, и, зная миссис Ральстон, мог предполагать лишь самое худшее. Он никогда и ни к кому не испытывал такой ненависти, как сейчас к матери Софи. И как могло столь эгоистичное и недоброе существо произвести на свет эту чудесную девушку?
Но вот наконец Софи шевельнулась и вздохнула. Ресницы ее затрепетали, глаза открылись. Она проспала почти час. Когда она повернулась к Эдварду, он посмотрел на нее, и его сердце сжалось. Нет, сегодняшний день явно не самый удачный для прощания с ней. Встретившись с ним взглядом, Софи сонно улыбнулась.
— Эдвард?
— Привет, — сказал он. — Теперь тебе лучше?
— Да, — ответила она, отодвигаясь от него и усаживаясь поудобнее. Теперь она окончательно проснулась, и ее улыбка угасла. Лицо снова стало напряженным. — Где это мы?
— Недалеко от Ойстер-бэй, — сказал он. — Я тут как-то бывал и нашел один ресторанчик с отличной кухней. Не хотелось тебя будить, но раз уж ты проснулась, не остановиться ли нам перекусить?
— Да, — согласилась Софи каким-то странным голосом. — Хорошая мысль. — Ее щеки чуть порозовели.
Эдвард пытался угадать, что заставило ее залиться румянцем. Он вдруг ощутил неуверенность. Неужели она подумала о том, что они здесь вдвоем, в добрых пятидесяти милях от ее родных и друзей? Эдвард пожалел, что заехал так далеко. Как только они поедят и выпьют чего-нибудь освежающего, им надо немедленно вернуться в город. И он пообещал себе, что так и будет.
Но тут он почувствовал на себе взгляд Софи, обернулся и успел заметить, что девушка смотрела на его губы. Она мгновенно отвела глаза, но кровь Эдварда уже вскипела при одной только мысли о том, что подразумевал ее взгляд.
Но это было не важно. Он все равно не собирался целовать ее, ни разу. Он не смел.
Вокруг раскинулись зеленые луга, песчаные пляжи, напоминающие цветом
— Похоже на то, что мы тут можем задержаться, — пробормотал Эдвард обеспокоенно. — Прямо на нас идет шторм. Но обычно тут шквалы налетают и сразу же уносятся, — добавил он, молясь, чтобы так и было на сей раз.
Эдвард остановил свой «паккард» возле старой гостиницы, выстроенной в колониальном стиле, — высокой, обшитой белыми досками, с покатой шиферной крышей и двумя кирпичными дымовыми трубами. Здание окружали веселые зеленые лужайки и клумбы, и все было обнесено изгородью из штакетника. Пока Эдвард укрывал машину просмоленным брезентом, Софи, поднявшаяся по сланцевым ступеням к ярко-зеленой двери, наблюдала за ним. В очаровательной гостинице было пусто, но удивляться этому не приходилось. После первого сентябрьского уик-энда все постояльцы вернулись в город. Владелец, судя по всему, даже растерялся при виде гостей, он усадил их за лучший столик у окна, из которого открывался вид на залив. Софи позволила Эдварду самому заказать для нее легкое рыбное блюдо и немного белого сухого вина. Небо быстро темнело, и казалось, что среди дня наступает ночь. Эдвард через стол склонился к Софи.
— Так что же случилось? Что заставило тебя прийти ко мне? — тихо спросил он. — Ты была очень расстроена, Софи.
Она избегала его взгляда.
— Мне казалось, вы мой друг, Эдвард.
Его неуверенность возросла.
— Да, это так…
«И потому мы не должны быть здесь. Я не хочу причинить тебе горе, Софи, Боже, я не хочу, не должен…»
Софи натянуто улыбнулась:
— Я рада.
У Эдварда что-то сжалось внутри.
— Вы с матерью поругались после моего ухода?
Лицо Софи оставалось напряженным.
— Не совсем так.
— Софи?
— Это неправда. Ну, что она не хочет, чтобы я продавала свои картины.
Эдвард промолчал, страдая за Софи, что-то жгло его изнутри…
Софи наконец улыбнулась по-настоящему. Эдвард пристально смотрел на нее.
— Что она сказала, Софи?
Девушка опустила глаза.
— Она просто хотела защитить меня, — ответила она, не поднимая взгляда.
— Ты не нуждаешься в защите, Софи.
— Да, даже от тебя.
Она вскинула ресницы, ее янтарные глаза посмотрели прямо на него, смело и открыто.
Эдвард онемел. Он долго молча глядел на нее. И наконец за него ответил святой, сидевший в его душе, а не демон, постоянно его искушавший:
— Даже от меня.
Теперь Софи смотрела в сторону. Ее пальцы, вертевшие серебряную вилку, чуть заметно дрожали. А потом Софи сказала нечто потрясшее Эдварда до глубины души. Отвернувшись к окну, она негромко, чуть охрипшим голосом произнесла:
— Даже если бы я нуждалась в защите от тебя, я не хотела бы ее.
Эдвард вздрогнул. После всего, что произошло за последние дни, он не мог ошибиться в значении ее слов.