Прощай, невинность!
Шрифт:
Софи вздрогнула, когда миссис Крэндал дернула ее за руку.
— Если уж вы так настаиваете на том, чтобы сначала повидать вашего учителя рисования, то пойдемте! Чем скорее мы с ним увидимся, тем скорее попадем в пансион и сможем наконец принять ванну и поесть чего-нибудь горячего.
Они подошли к экипажу, куда носильщик уже грузил чемоданы и большой сундук с драгоценными рисовальными принадлежностями. Софи, отчасти уже пришедшая в себя, воскликнула:
— S'il vous plait, monsieur! [5] Поосторожнее с этим сундуком!
5
Пожалуйста,
Отгоняя прочь мысли об Эдварде, она уселась в экипаж. Но не думать о нем совсем было так же невозможно, как и просто забыть его. Софи могла добиться лишь краткой передышки. Она решительно повернулась к окну, разглядывая город, о котором мечтала столько лет.
— Monsieur, ou est-il? [6] — спросила Софи. Ее французский вряд ли кто-нибудь назвал бы идеальным, но он был вполне приемлемым.
Кучер, возвышавшийся над ней на своем сиденье, обернулся. Он оказался молод и смугл, на нем были высокие ботинки, темная шерстяная куртка и черное кепи.
6
Месье, где это? (фр.)
— Се n'est pas loin, mademoiselle [7] , — ответил он. — Тот адрес, что вы мне дали, — это Бут.
— Бут? — переспросила Софи.
— Монмартр, — пояснил кучер. И покачал головой. — Beaucoup des bohemes, mademoiselle. Pas du tout convenable [8] .
Глаза Софи расширились, она растерянно уставилась в худощавую спину кучера.
К несчастью, и миссис Крэндал тоже достаточно хорошо знала французский — Сюзанна и наняла ее в основном по этой причине.
7
Это недалеко, мадемуазель (фр.).
8
Обиталище богемы, мадемуазель. Для вас это не подходит (фр.).
— Свободные художники! Он живет среди богемы! — воскликнула вдова, бледнея. — Мы должны немедленно повернуть назад!
— Он мой друг, — мягко, но твердо произнесла Софи.
С того момента, как началось их путешествие, Поль виделся ей не просто другом. Он стал олицетворением необходимого ей убежища. Софи знала, что должна заниматься живописью, чтобы освободиться от Эдварда и избавиться от мыслей о нем. Но это было легче сказать, чем сделать. Софи пыталась работать, но безрезультатно. Все ее усилия ни к чему не приводили, одна за другой ее преследовали неудачи. Незадолго до отъезда Софи узнала, что ее «Джентльмен в Ньюпорте» продан. Ей бы следовало не только обрадоваться, но и вдохновиться на новую работу, однако этого не произошло.
— Вы же говорили, он был вашим учителем! — резко сказала миссис Крэндал.
— Да… и моим другом.
Софи сильно волновалась. Она сомневалась, что письмо, в котором она сообщала Полю о своем приезде, уже добралось до Парижа. Его ведь отправили всего за неделю до ее отъезда.
Они въехали на площадь Клиши, и Софи заставила себя рассмотреть старую церковь на южной стороне площади, потом свернули на бульвар Клиши. Сердце Софи забилось быстрее. На этой
Театральные афиши извещали о вечернем выступлении несравненной мадам Коко. Несколько бедно одетых молодых людей вышли из дверей кафе, обнявшись и распевая во все горло. Неподалеку от кафе стояла, прислонившись к стене, хорошенькая женщина в короткой юбке, и молодые люди весело приветствовали ее. Потом один из них схватил ее за руку и притянул к себе, и до Софи донеслись его слова… Поняв, чего он хочет от женщины, Софи покраснела.
Что же это за место, встревоженно подумала она. Неужели Поль Веро живет здесь с семьей! Похоже, Монмартр и правда являл собой не слишком пристойное место.
Миссис Крэндал думала то же самое и не преминула сообщить ей об этом:
— Мы не можем здесь останавливаться! Тут же на улицах сплошные хулиганы и весьма сомнительные женщины! Софи!..
Они повернули за угол, миновав довольно большое и шумное заведение, битком набитое людьми, оттуда доносились звуки пианино, громкое пение и смех. Над входом висела огромная красная вывеска: «Мулен-Руж». Сердце Софи подпрыгнуло. Она отлично знала, что Тулуз-Лотрек часто посещал это заведение. Софи видела одну из его работ, изображавшую прославленное кабаре, и восторгалась ею.
Софи задрожала от волнения. Боже, она и вправду здесь — здесь, в Париже, где жили великие старые мастера, где родился Давид, где работали, жили и боролись Коро, и Милле, и невероятный Гюстав Курбе, где и сегодня она может увидеть своих любимых художников, Дега или Сезанна, а может быть, и знаменитую американку Мэри Кассатт.
— Миссис Крэндал, — твердо заявила Софи, — здесь живут люди искусства, и я намерена повидаться с моим другом месье Веро. Если вы боитесь, можете подождать в экипаже.
Миссис Крэндал воинственно выпятила подбородок:
— Я непременно напишу обо всем этом вашей матушке.
Софи немного смутилась, но ничего не сказала компаньонке. Конечно, ей не хотелось расстраивать мать, но теперь уже Сюзанна не будет руководить ее жизнью. Они еще раз повернули за угол, и экипаж остановился.
— Прибыли, дамочки! Улица Абисси, тринадцать.
Взволнованная Софи выскочила из экипажа. Пока кучер выгружал чемоданы, Софи отсчитывала причитающиеся ему деньги. Кучер лукаво усмехнулся и чуть наклонился к Софи:
— Если вам будет одиноко, мадемуазель, так меня зовут Пьер Рошфор, и вы можете найти меня в кафе «Гри», в Латинском квартале.
Еще раз усмехнувшись, он поклонился, вспрыгнул на свое высокое сиденье и уехал, оставив изумленную Софи таращиться ему вслед.
С чего бы это он, гадала озадаченная девушка.
— Да он просто нахал, и все французы нахалы! — возмущенно воскликнула миссис Крэндал. — И как вообще ваша матушка позволила вам ехать сюда, просто не понимаю!
Софи посмотрела на высокое каменное здание под тринадцатым номером. Она вдруг немного занервничала. Стоя здесь, на узкой улочке, в странном и экзотичном городе, одновременно и чарующем, и подозрительном, видя не похожих на американцев людей (Софи всерьез думала, что многие из них могут оказаться настоящими преступниками), имея в качестве союзницы лишь миссис Крэндал, одинокая беременная Софи поневоле мучилась опасениями и даже страхом. Когда Веро уезжал из Нью-Йорка, его жена была серьезно больна, и вполне возможно, Софи явилась совсем не вовремя.