Просчитать невозможно
Шрифт:
Макаров уже освоился в полумраке небольшого грота. Он стоит в полный рост. Но руку держит отставленной за спиной, обратив ладонь в сторону Сохно. Значит, требует тишины и внимания. Сохно замирает и сам прислушивается. Ничего не слышно. Рука Макарова опускается, Сохно шагает вперед и тоже выпрямляется. Разговаривают коротко и шепотом:
– Что? – естественный вопрос со стороны Сохно.
– Показалось… Разговор…
Опять минуту слушают. Снова доносится какой-то звук. И за ним еще несколько.
– Кто-то идет… Куда?
«Куда», как понятно обоим, относится не к тому, куда идут посторонние, а решает – куда им самим спрятаться. Выбираться наружу? Потом не будет возможности забраться
– Вперед! – решает Сохно.
Решение оказывается правильным, потому что уже через несколько неслышных шагов по правой стене находится пусть и низкая, но ниша, способная скрыть двоих человек, согнувшихся в комок и прижавшихся друг к другу. Замирают, стараясь сдержать даже дыхание, хотя легкие в такой позе сдавливаются, и невольно испытываешь желание выпрямиться, и хотя бы раз для отдыха вдохнуть полной грудью. Но этого позволить себе нельзя.
Слушают сырую пещерную темень. Издалека слышится голос. Говорит один человек. Но явно приказным тоном. Слова из-за расстояния разобрать невозможно, но тон, кажется, приказной. Разговор прекращается. И сразу за этим слышатся шаги. Шаги удаляющиеся. А еще через несколько секунд новые шаги – эти приближаются, гулко отдаваясь в тесном коридоре. И еще какой-то непонятный периодичный звук – словно крыса пищит. Но периодичность звука говорит о том, что это не может быть живое существо…
Тусклым отблеском на несколько секунд вспыхивает свет. И снова гаснет. Боевики идут в темноте, только на поворотах высвечивая путь фонариком. Как раз подсветили перед очередным поворотом. Ниша хорошо укрывает спецназовцев, хотя атаковать из такого положения невозможно. Но ориентироваться они могут, потому что слабый отраженный от каменных стен свет снаружи в этот коридор все же попадает. И потому ноги двух боевиков, когда те проходят мимо, видны отчетливо. И даже слышен шелест руки, опирающейся о стену прямо над нишей и мимоходом сбрасывающей со стены мелкие камни. И видно тонкий коаксидный кабель, что боевики оставляют за собой. Значит, писк издает разматывающаяся катушка. Минер тянет кабель, чтобы взорвать проход с помощью электрического детонатора…
Сохно начинает действовать, поскольку его положение наиболее удобно для атаки. Он, уже не стараясь вести себя тише, просто вываливается из ниши с зажатой в руке саперной лопаткой и выпрямляется, одновременно бросаясь вперед и нанося удар. Идущий замыкающим боевик придерживает рукой кабель, что сматывается с катушки идущего первым, и укладывает его по полу в коридоре. Он успевает обернуться на шум и даже пытается прикрыть голову ладонью с тремя пальцами. Но лопатка заточена по боковым граням так, что ею при необходимости можно бриться. Она обрубает кисть, и глубоко входит в голову.
Макарову трудно атаковать из-за спины Сохно, хотя он тоже уже вывалился из ниши, и потому Сохно продолжает движение. Не имея времени на размах, он просто не останавливается и грудью сбивает второго боевика. Тому бы вперед рвануться, чтобы разорвать дистанцию и иметь возможность к защите подготовиться, но боевик теряется и замирает на месте. В результате чего падает вместе с Сохно, прижатый им к каменистому полу.
Спецназовцы хорошо знают психологию боя и понимают состояние человека, только что чувствовавшего себя в полной безопасности, но внезапно оказавшегося беззащитным в плену. Сюда же примешивается восприятие боевика, привыкшего делать несколько выстрелов из засады, и тут же убегающего, прячущегося, всегда избегающего прямого боя. Таких людей надо сразу «додавливать», не давая им времени на то, чтобы опомниться. Всего несколько секунд уходит на то, чтобы замкнуть на запястьях наручники и разоружить пленника. И – к выходу его,
Лопатка в крови… Когда Сохно отодвигает ее, боевик не отрывает от острия взгляд. Вид крови товарища и смешанной с ней собственной крови пугает его больше вероятной смерти.
– И кто ты будешь, друг мой любезный? – почти по-кошачьи мурлыча, спрашивает Сохно.
Он в самом деле похож сейчас на кошку, играющую с пойманной мышкой.
– Я помощник минера… Я не воюю… Я только груз ношу… Я, как носильщик… Носильщик… Я никого не убиваю… – испуг боевика настолько велик, что он даже не понимает того, что его груз тоже убивает, как и автомат, недавно бывший в его руках.
– Что тебе здесь надо было? Что вам здесь надо было? Быстрее, быстрее… Отвечать сразу!
– Выход взорвать… Заминировать… Теймур – минер… – кивок в сторону тела напарника, испуганный взгляд на отдельно лежащую отрубленную трехпалую кисть. – Я только помощник… Я никого не убивал…
– Куда остальные пошли?
– Когда?
– Только что!
– Не знаю… Эмир не говорит…
– В какую сторону?
– Дальше… По коридору… Как выйдешь, налево…
– Сколько там человек?
– Эмир Абдул и снайпер Беслан…
– Остальные где?
– У выхода… На площадке… Тамир с помощником еще один выход минируют…
– Когда прибудут ваши гости?
– Они уже идут… Беслан в прицел их видел…
Сохно кивает Макарову, прислушивающемуся к разговору, тот сразу протискивается в щель, чтобы рассмотреть, что делается снаружи. И быстро возвращается.
– Шесть человек. С большими тяжелыми рюкзаками. Отдыхают… С тропы сошли, приблизились к склону… Отдых перед концом пути… Понимаешь?
– Сошли с тропы? – не понимает другого Сохно, и задает пленнику новый вопрос: – Там есть еще проход? Дальше?…
– Не знаю…
– Куда Мадаев пошел?
– Не знаю…
– Что говорил?
– Велел Султану сказать, вернется через два часа.
– Кто такой Султан?
– Заместитель эмира…
– Где он?
– На площадке… Со всеми… За эмира остался…
– Вам что делать велел?
– Заминировать и возвращаться по проводу…
Макаров снова занимается минированием прохода, но устанавливает не электрический детонатор, а радиоуправляемый, принесенный с собой. Руки боевика скованы наручниками за спиной. Макаров что-то засовывает ему в кармашек на поясе так, чтобы невозможно было это достать.
– Мы уходим, – предупреждает он. – Я установил радиоуправляемый взрыватель. Пульт управления у тебя в кармане. Установлен на разрыв дистанции… Сделаешь три шага, заряд взорвется… Поэтому сиди тихо… На три шага отойдешь… и все… Понял?
– Понял…
– Я за тобой вернусь… Тогда и жить будешь… Иначе будешь сидеть здесь вечно… Моли Аллаха за мое здоровье и хорошую память…
– Да-да… Да-да… – испуганно твердит пленник.
А Макаров с Сохно уже направляются в глубь коридора, перешагивают через труп убитого Теймура и идут дальше. Торопятся. Они даже словом не обмолвились, но понимают друг друга и без этого. Если прибывающая группа сошла с тропы и ждет под склоном, значит, там их кто-то должен встретить. Кто? Эмир Мадаев. Почему там? Почему не у главного выхода? Ведь до главного входа рукой подать. А тесный левый проход вообще рядом… Решение приходит само собой. Главный выход, как, вероятно, и другие – для остальных групп. Эта группа должна быть особой. Какая группа может быть особой? Только та, которая несет деньги боевикам…