Прошедшее повелительное
Шрифт:
– Я?
– Ты! Почему, ты думаешь. Палата так боится тебя? Это ведь те люди, что убили твоих родителей, Экзетер! Если ты откажешься пойти со мною сейчас, значит, твои отец и мать погибли напрасно!
Эдвард молча дрожал на ветру.
– Вы можете мне в этом поклясться, сэр?
– Я клянусь тебе в этом как друг твоего отца.
Со вздохом Эдвард стянул брюки.
Обнаженный, он вслед за Крейтоном перебрался через брешь в ограде, дрожа от холода и от тяжелых предчувствий. Странное дело, нагота каким-то образом укладывалась во все происходящее. Последние
– Нам лучше идти на самую середину, – заметил Крейтон. – Там мы будем в большей безопасности, если кто-то случится на дороге.
Что будет делать в этом случае Билли Босуэлл? Об этом лучше не думать. Лучше вообще ни о чем не думать. Эдвард шел за своим предводителем между выраставших из земли камней, в самый центр залитой лунным светом тайны. Вблизи Стоунхендж оказался не просто нагромождением стоящих камней – это был дом. Обрушенный, но продолжавший внушать страх.
Крейтон сверкнул зубами в улыбке:
– Еще одно, последнее предупреждение!
– Говорите.
– Переход – изрядный шок для организма, особенно когда проделываешь его впервые. Ты можешь потерять ориентацию. Я реагирую лучше, хотя это как морская болезнь – никогда не знаешь, когда шарахнет. Это может продолжаться некоторое время. Надеюсь, там нас будут ждать друзья, они помогут. Разумеется, они не говорят по-английски.
– Как я узнаю, друзья это или враги?
– Ну, остерегайся ребят в черных балахонах, похожих на монахов. Их называют «Жнецами», и они смертельно опасны. Могут убить одним прикосновением. Что касается остальных – друзья тебе помогут. Если кто-то попытается убить тебя – значит, это враг.
– И как это я сам не догадался? – пробормотал Эдвард. – Вперед, Макдуф!
Крейтон повернулся к нему спиной и начал выбивать руками ритм на барабане.
– Раз… два… три! – скомандовал он и запел.
Прыгая, извиваясь, жестикулируя, они с пением передвигались по кругу друг за другом. «Инсо афир йэлее… парал инал фон…» Лунный свет померк, потом снова посветлело.
Черт, сколько в этой траве острых камней…
Эдвард решил, что шаман из него никудышный. В жизни еще не делал он ничего хоть вполовину такого идиотского. Он замерзнет до смерти. И что-то тут не так! Эти огромные пилоны, нависавшие над ним в темноте, были древней тайной, недоступной его пониманию. Он оскорбляет что-то могущественное, освященное самим временем…
Он вскрикнул и замер, дрожа и исходя потом одновременно. Отвращение и страх пронзили его до мозга костей.
– Нет, нет!
Снова воцарилась тишина.
– Ага! – торжествующе произнес Крейтон. – Ты это почувствовал?
– Нет. Ничего. Я не чувствовал ничего.
– Хррмф! А я – да! Это самое начало. Значит, действует. Это доставит нас куда-нибудь,
– Совершенно точно, – выдавил из себя Эдвард, стуча зубами. – Я уверен.
– Гм… Ну-ка, стисни зубы. – Крейтон протянул руку и ухватился за угол пластыря на лбу у Эдварда. – Ну!
Дерг!
– Ох! Вы сняли с меня скальп!
– Посмотрим, поможет ли это. Ладно, начинаем все сначала. Ну, соберись! Увереннее, и старайся не ошибиться в движениях. Приготовились…
– Нет! – крикнул Эдвард, делая шаг назад. – О нет! – Он был раздет, замерз, и его задурили настолько, что он ведет себя, как псих. – Вы ведь пытаетесь исполнить пророчество, да? Это все ради него?
– Я пытаюсь спасти тебе жизнь! И если при этом то, что мы делаем, поможет пророчеству сбыться, что ж, так тому и быть. Ты предпочитаешь умереть? Начинаем сначала…
– Я не буду! Я не пойду!
– Мальчишка! – взревел полковник. – Ты давал мне слово!
Эдвард отступил еще на шаг.
– Вы лгали. Вы меня обманывали!
– Неправда!
– Вы говорили, что Служба поддерживает пророчество! Вы сказали, что отец был одним из них, – разве не так? Но на самом деле отец не хотел этого! Он хотел оборвать цепь! Он говорил это в письме!
Помолчав немного, Крейтон вздохнул:
– Ладно, старина. Ты прав. Я тебе ни разу не солгал, но ты прав. Камерон Экзетер одобрял не все, что там предсказывалось Освободителю. Но не все в целом. Он расходился по этому вопросу с большинством. Он не хотел, чтобы его сын становился Освободителем.
Эдвард отступил еще на шаг и наткнулся на каменный блок. Камень был холодный, твердый и иззубренный. Он отпрянул.
– Отец не хотел, чтобы миры переворачивали вверх тормашками. Он это сам говорил.
– Отчасти из-за этого – из-за того, что ты сделаешь с миром. Но больше из-за того, что мир может сделать с тобой.
– Что значит это «мир сделает со мной»?
– Он не был уверен, что ты возмужаешь достаточно для того… – Крейтон тоже вздрогнул. – Пойми, у тебя нет выбора. Доверься мне! Когда мы доберемся до Олимпа, мы расскажем тебе все с начала до…
Громкий звук разорвал ночную тишину. Что-то огромное взревело неподалеку, и этому звуку вторило паническое ржание пони. Они услышали свирепые проклятия Билли. Двуколка дернулась и исчезла в темноте, унося его с собой. Они остались одни – обнаженные посреди ночной равнины Солсбери.
– Именем Иегосафата, что это такое? – спросил Крейтон, вглядываясь в темноту.
У Эдварда волосы на загривке стали дыбом.
– Это лев!
– Нет!
– Еще как да! Это рык, которым они запугивают свою жертву на охоте. Как мог лев попасть в Стоунхендж, полковник?
– Спроси лучше, чем они питаются в Стоунхендже. Попробуем ключ еще раз, ладно? И на этот раз постарайся получше.
Эдвард решил, что согласен с этим предложением. Ему довольно часто приходилось слышать львов, но никогда так близко. Такой оградой голодного льва не остановить, тем более в ней сейчас зияет брешь…