Прошлое бьёт по пяткам
Шрифт:
– Аглая заходила, - наш мастер не называет её по отчеству принципиально, нужно заслужить её уважение, чтобы она называла тебя по имени-отчеству, разговаривая с третьим лицом.
– Когда узнала, что тебя вызвали к боссу, ухмыльнулась и убежала, чуть ли не подпрыгивая.
– Она думала, что меня вызывают по поводу её кляузы, потому и обрадовалась, а меня вызвали по работе, - я показываю листы с выкройками.
– Открываем вязальный цех, будем шапки и шарфы вязать.
– Прекрасно, - Наталья Алексеевна никогда не боялась работы и не боится трудностей, - сейчас и открою, нужно станки проверить, как бы наладчиков вызывать не пришлось.
– Пойдём, посмотрим, что
– мы направляемся к вязальному цеху.
– Может, ты Аглаю пошлёшь, чтобы отстала?
– Бесполезно, пусть бумагу марает, она всё стерпит, я за эту работу не держусь, уволят - найду, чем заняться.
– Что ты ей сделала?
Думаю, этот вопрос сейчас волнует весь наш преимущественно женский коллектив.
– Она просто мстительная баба из моего прошлого, я уже жирный крест поставила и на ней, и её дочери, и забыла об их существовании, но, видимо, они обо мне не забыли, так велика обида.
– Если ты не хочешь, то я могу её остановить, стоит указать начальнику её отдела на все ошибки, что она допустила, работая здесь, и полетит отсюда Аглая, быстро и с ветерком.
– Я не хочу, а тебе никто не запрещает, каждый решает сам.
– Вот и ладненько, - улыбается Наталья Алексеевна.
Мы заходим в цех, оглядываемся и одновременно чихаем. Придётся сутки пылесосить, вроде, и закрытым стоял, а пыли... картины можно рисовать.
– Я вызываю уборщиков, а ты посмотри нитки, - мастер выходит, я же направляюсь к большому деревянному коробу, где у нас хранятся нитки.
Чуть ли не залезаю в короб, перебирая остатки ниток, и так увлекаюсь, что от шума работающего пылесоса подпрыгиваю. Это же нужно так увлечься, чтобы не заметить, как пришли уборщицы! Нитки, вязальные станки и даже спицы - это моя слабость, если бы не обязанности перед моей маленькой семьёй, я сутками бы стояла у вязального станка. Шить я тоже люблю, но это не вызывает такого восторга, работа нравится, и радость от результата испытываю, но вязание - это даже больше, чем любимое хобби.
– Надя, ты бы посидела в уголочке, - это баба Зина, она начальник над уборщицами, - а то мешаешь нам.
– Хорошо, - я открываю дверь подсобного помещения (кабинета мастера, как было задумано изначально), вытаскиваю из кармана лоскуты, которые всегда ношу с собой на всякий случай, и начинаю протирать одиноко стоящий стол. Пока есть время, изучу выкройки.
***
Уборщицы пришли и в это помещение, придётся уходить, не буду мешать людям делать свою работу. Выхожу в чистый цех и начинаю обходить станки, внимательно рассматривая их. Я, конечно, не наладчик, но много чего знаю о работе этих станков, меня долго и хорошо учили. И в том, что учёба была интенсивной и трудной в моральном отношении, виновата только я. Никогда никого не винила, каждый сам выбирает как, когда и что ему делать, даже если толком не понимает, как его действия, произведённые в данный момент, могут отразиться на будущем. Моё же прошлое постоянно бьёт по пяткам, не давая двигаться вперёд, хорошо, что не падаю, а ведь можно и не встать. Но я держусь, потому что есть, для кого жить и о ком заботиться, и это то, что не даёт упасть. А я двигаюсь вперёд, несмотря на то, что прошлое бьёт так, что ноги подкашиваются, хоть на руках, но буду ползти.
Рабочий день окончился, домой, нужно ещё в магазин заскочить, продукты в холодильнике заканчиваются так быстро, как будто я кормлю футбольную команду.
Глава 2
Два часа спустя. Надежда
Открываю дверь квартиры и устало сажусь на пуфик, стоящий у двери. Из кухни пахнет жаренной картошкой и мясом, как хорошо, что ещё и ужин не готовить. Вечерние магазины меня доконают, вроде, и много их в городе построили, а покупателей в каждом с избытком, пока очередь выстоишь, пока все жалобы таких же бедолаг в очереди выслушаешь, чувствуешь себя, как после центрифуги.
Из кухни выходит Олег, сын моей мачехи, нормальный подросток, если отключает свои подростковые бзыки, в моём фартуке и с лопаткой в руке.
– Ты сегодня в няньках?
– Сам напросился, оставил родаков одних, они обрадовались, как дети, столько лет женаты, и всё у них медовый месяц.
– А учёба?
– Так каникулы же, ты совсем забыла, что у школьников бывают осенние, весенние, зимние и летние каникулы.
– Там, где я училась, каникулы были большой роскошью, - ответила я, снимая ботинки.
– Тогда спать ляжешь в моей комнате, мне ещё нужно пару выкроек сделать, до поздней ночи провожусь, а тебе нельзя нарушать режим. Сейчас разденусь и перестелю постель.
– И ты про режим...
– вздыхает Олег.
– Я же не ребёнок, чтобы есть и писать по расписанию!
– Писают дети точно не по расписанию.
Прохожу в комнату и заглядываю в манеж, мой Тошка сосредоточенно собирает пирамидку, так увлёкся, даже меня не заметил.
– Сынок, а маму поцеловать, - он поднимает лицо и улыбается, солнечный у меня мальчик, беру его на руки и целую в щёчку.
– Мой мальчик, я соскучилась, очень-очень!
Перехватываю удобнее малыша и несу в ванную, сейчас будем умываться и рассказывать друг другу, как прошёл день. Тошка пока мало слов говорит, но угукает в нужных местах, из него сейчас прекрасный слушатель получается, подрастёт - будет рассказчиком.
Мы тщательно моем руки, лицо, я переодеваюсь в халат и, опустив сына на пол, открываю ему дверь, пусть ножками походит. Сын очень спокойный, некапризный и нетребовательный, может потому, что взрослел чуть ли не в экстремальных условиях. Сейчас ему два года, в детский сад мы пока не собираемся, есть, кому нянчиться, спасибо мачехе, прекрасная женщина, очень выручает. Отец женился четыре года назад. Мама Олега - Алина Леонидовна (или просто Алина) сейчас не работает и с удовольствием сидит с Тошкой. А до этого почти год с самого его рождения я носила на работу, там у него и кровать, и манеж были, женщины с ним сюсюкались. Хорошо, что он мальчик спокойный, играет, ест, спит, с ним проблем мало, да и те, что были, не проблемы вовсе.
***
Тошка сопит на диване, я же расположилась в углу комнаты над столом и раскраиваю ткань: соседке с первого этажа нужно сшить халат. Ещё кардиган связать, но это на работе в обеденные перерывы сделаю, сейчас намечу фронт работы и спать, завтра займусь своими шабашками. Если бы не они, то перебивались бы мы с Тошкой хлебом и водой. Отец только начал разворачиваться, его малая прибыль уходит на оплату кредитов и покупку сырья, мачеха потеряла работу год назад, можно было бы устроится и не по специальности, но она больше пользы приносит, когда сидит дома. Алина и с Тошкой нянчится, и бумаги отца ведёт, вся бухгалтерия на ней, и за своим сыном-подростком присматривает. Героическая женщина, уважаю её за самоотверженность ради блага семьи. И почему папа встретил её так поздно? Почему судьба не свела его с ней в юности? А свела с моей родительницей, особой меркантильной и расчётливой, готовой идти по головам даже близких людей, лишь бы устроить свою жизнь.