Прошлое в наказание
Шрифт:
Потом настал черед Кирилла.
– Ты доволен поездкой? – спросил я, когда мы поднимались в лифте.
– Да, – не слишком раздумывая, выдохнул сын.
– Хоть что-то в твоей голове осталось?
– Осталось.
– Ты понял, что Сергиев Посад – важное место для нашей истории?
– Понял.
Я пристально смотрел на сына.
– А музыку ты слышал?
– Какую музыку? – не понял он.
– Ну… соответствующую. В Лавре церковная должна звучать. Скажем, орган.
– Не слышал, – озадаченно ответил сын. – А что?
– Нет, ничего.
На
Во вторник мне удалось встретиться с Лысенко и Пономаревым. Проблема с подготовкой конференции была одна: поиск участников с чеченской стороны, достаточно представительных, готовых к диалогу. И при этом тех, к кому правоохранительные органы не имели претензий. Джохар Дудаев по-прежнему был готов к переговорам, но его немедленно арестовали бы, появись он в Москве. Как и его полномочных представителей. Приходилось искать среди известных в Чечне общественных деятелей, никоим образом не связанных с вооруженным сопротивлением. Я сказал о своем желании участвовать в конференции, просил держать меня в курсе ее подготовки.
На следующий день мне позвонил Эдуард, вновь предложил пообедать вместе. Я не стал отказываться, понимая, что предложение сделано неспроста. Похоже, брат был в курсе всего, что я делаю.
Когда худой, предупредительный официант, записав наши пожелания, удалился, Эдуард весьма добродушно проговорил:
– Знаю, что ты ездил с Кириллом и Василием в Сергиев Посад. Вася остался доволен.
– Рад этому, – сдержанно выдохнул я.
– Такие поездки полезны. Хорошо, когда подростки знают отечественную историю, видели важные для нее места.
Я согласно кивал, думая при этом: «Ради таких сентенций ты меня пригласил?» Впрочем, я понимал: здесь ничего важного он говорить не станет. И оказался прав. Лишь когда мы покинули ресторан и вместе пошли в сторону Ильинки, я услышал:
– Зачем ты лезешь в эти дела с подготовкой конференции?
Я не ошибся: он знал о моей встрече с Владимиром и Львом.
– А тебе не кажется, что надо дать ей состояться? И быть может, помочь этому.
Он остановился от неожиданности.
– Зачем?
– Хотя бы затем, чтобы потом, в случае чего, сказать: мы пытались найти варианты прекращения кровопролития. Или: мы не мешали таким попыткам. Даже в меру возможностей помогали.
Эдуард обдумал мой слова, насупившись, выдавил:
– Продолжай. Если считаешь нужным. По кандидатурам обращайся.
– В каком смысле?
– В таком: достаточен ли уровень представительности и будут ли эти люди вызывать вопросы в некоторых организациях?
– Понял.
На том мы расстались. Признаться, я был доволен тем, как легко разрешил ситуацию. Но предложение Эдуарда воспринял скептически.
Через три дня, вновь встретившись с Лысенко и Пономаревым, я рассказал им о предложении брата, назвав его знакомым из Федеральной службы контрразведки. Сказанное мною вызвало интерес.
– Пусть даст информацию по кандидатурам. – Владимир смотрел на меня заинтересованно. – Если
– На мой взгляд, Володя прав. Это совсем не лишнее, – добавил Пономарев.
Мне захотелось остудить их воодушевление.
– Насколько я понимаю, ФСК официально ничего не признает. Но как бы кивнет: ладно, с этим и этим представителями чеченского народа мы в принципе согласны. Некоторый авторитет у них есть, а претензий к ним с нашей стороны – никаких.
– Это тоже неплохо, – возразил Владимир. – У нас уже есть три потенциальных участника. Я дам тебе их фамилии. Давай выясним, что скажет о них твой знакомый.
– Давай выясним, – согласился я.
Со Львом Пономаревым, как и с Лысенко, я познакомился весной восемьдесят девятого, когда наладил отношения с Клубом избирателей Академии наук. Лев был доверенным лицом академика Сахарова на выборах народных депутатов СССР. Позже он сам стал народным депутатом РСФСР. А вскоре после этого – одним из лидеров широкого движения «Демократическая Россия», в руководство которого я тоже входил. Не скажу, что я во всем соглашался с ним. Он во многом отстаивал большевистский подход, стараясь жестко подчинить меньшинство большинству, а мне это не нравилось, я выступал за более гибкие методы руководства. Но и жесткими оппонентами мы со Львом никогда не были.
Эдуард сообщил, что по всем трем кандидатурам у его организации вопросов нет. Это весьма воодушевило Владимира и Льва: можно было рассчитывать на успешное проведение конференции. Наконец появилась конкретная дата.
На следующий день я был вызван Филоновым. Строго посмотрев на меня, он поинтересовался:
– Что там за конференция по Чечне, в подготовке которой ты участвуешь?
– Мирная конференция. Попытаемся найти варианты решения конфликта без продолжения насилия.
– А почему ты занимаешься этим тайком от меня?
Я усмехнулся.
– Сергей Александрович, не хотел вас подставлять. Уж вы-то знаете, какая ситуация. А так, если что, я занимаюсь этим исключительно по личной инициативе.
Он помолчал с весьма насупленным видом, потом глянул на меня подобревшими глазами:
– Ладно. Продолжай заниматься этим по личной инициативе. Но держи меня в курсе.
Я не сомневался – если доложили Филонову, то и президент, скорее всего, получит соответствующую информацию. Поэтому решил посвятить во все Сухатова. И тотчас отправился к нему.
Лев нашел для меня время, внимательно выслушал мой рассказ про конференцию, включая информацию о косвенном содействии ФСК в лице моего двоюродного брата. После небольшой паузы произнес:
– Наверно, это правильно, что предпринимаются попытки решить проблему мирным путем. Не очень верю в их успех, но они нужны. Самому я говорить ничего не буду, но если спросит, смогу объяснить что к чему. – Тут он глянул на меня. – Однако ты рискуешь.
– Чем? Тем, что выгонят из Администрации? Пойду работать по прежней специальности или займусь политической деятельностью. Не пропаду.