Прошу руки вашей жены
Шрифт:
Даша огляделась в машине с испугом. Она в западне. Ванина жена может сделать с ней все что угодно. Впрочем, это даже хорошо. Пусть что-нибудь сделает, а то жить не хочется. Но как Элла поняла, что Даша… Неужели Ваня ей сказал? Но даже если и сказал, как эта женщина догадалась, что Даша – та самая…
– Я сразу поняла, кто вы такая, – сказала жена Лукьянова, будто в ответ на Дашины мысли. – В ту же самую минуту, когда вы первый раз заглянули в дверь его палаты.
– Да? – окончательно растерялась Даша. – Как же…
– Я люблю его, а потому очень чутка.
Даша не ответила. Она раздумывала о том,
– А вы, наверное, находитесь в убеждении, что он любит вас, – прервала ее мысли жена Лукьянова.
– Да, нахожусь… – сильно смущаясь и краснея, ответила Даша.
– Честно говоря, я тоже до недавнего времени была в этом уверена, но теперь… словом, все изменилось.
– Что именно?
– Он не помнит вас.
– Ерунда! – возмутилась Даша, и ей даже на минуту стало жаль эту красивую холеную женщину. – Он помнит меня!! Я у него была и разговаривала с ним!
– Знаю. Иван мне говорил, что к нему приходила его… в общем… первая любовь.
– Ну… вот видите! – Даша ухватилась за соломинку. Ей очень не понравилось, что Ваня назвал ее первой любовью. Она не просто первая! Она и сегодняшняя! Она будет его любовью всегда!
Жена Лукьянова неприятно усмехнулась и сказала:
– Давайте играть в открытую! Я все знаю. Знаю, что Иван женился на мне с горя. То есть когда вы ему отказали. Тогда я и сама находилась на развалинах предыдущей любви и намеревалась тоже кое-кому сделать назло. Я думала, что перекантуюсь какое-то время с Лукьяновым, а потом… разведусь… Но… знаете… получилось так, что я влюбилась в собственного мужа уже много позже свадьбы. В Ванечку невозможно не влюбиться. Он такой добрый, такой тонкий человек… И я люблю его до сих пор, хотя уже много лет прошло со времени нашего знакомства. А он… Он так и не смог меня полюбить… Нет! Не подумайте! Он никогда не говорил мне этого. Он всегда был со мной нежен и предупредителен, но… В общем… год от года ему становилось все тяжелей и тяжелей жить со мной… с нелюбимой… Он начал раздражаться по пустякам, но я делала вид, что не замечаю. Я на все готова ради него…
Элла остановилась и, глядя в зеркало заднего обзора, поправила выбившуюся из прически прядку. Даша увидела, что ее пальцы дрожат. Она хотела запретить жене Лукьянова говорить дальше, потому что ничего хорошего та сказать не могла, но Элла уже продолжала:
– А потом он пришел с ужасной вестью… Он сказал, что снова встретил свою первую любовь, то есть вас… И что вы с ним… В общем, он попросил у меня развода… Я… я сказала, что не дам… ни за что… Сказала, что ничего хорошего вас не ждет, потому что нельзя войти в одну и ту же воду дважды… Он не настаивал, но я видела, что ненавистна ему… Это так тяжело… Вы даже не можете себе представить… Честное слово, если бы не мальчишки, я что-нибудь над собой сотворила бы с горя. А потом… – Элла жестом остановила Дашу, которая хотела вставить в ее монолог свое, такое же наболевшее. – А потом мне повезло. – Она неприятно хохотнула. – Ванечка упал и забыл вас! То есть не вас, а то, что произошло между вами в какой-то там гостинице! Представляете?
– Нет!!! – истерично
– Представьте, после ударов головой и не такое бывает! Врач сказал, что человеческий мозг еще изучен недостаточно, а потому не все, происходящее при такой травме, можно объяснить. Ванечка ударился о бордюрный камень правым виском. У него посттравматическая, или, как говорят врачи, антероградная амнезия. У моего мужа выпали из памяти события последнего месяца жизни. Примерно, конечно… Он не только не помнит, как и почему упал. Он не помнит и… – Элла окинула неприязненным взглядом Дашу, – …как спал с вами в гостинице… А еще он забыл, что любит вас, представляете? То есть помнит, что любил когда-то, но… Но не сейчас, понимаете, не сейчас!!!
– Но я же могу ему напомнить!
– А я скажу, что вы все это выдумали, потому что у вас какие-то нелады в семье!
– Он и так знает, что у меня нелады!
– Ошибаетесь! Сейчас он этого уже не знает! Он забыл!!! И я порву вас на куски, если вы ему напомните!!! И никто меня не осудит за это! У нас с Лукьяновым дети! А вы… Вы лучше занимайтесь своей собственной семьей!
Даша рванула дверцу. Она не поддалась.
– Откройте, – прошептала она.
– Непременно открою, – усмехнулась Элла, – только хочу еще раз предупредить: не вздумайте приходить к Лукьянову! Вы не вспоминали об Иване больше десяти лет и прекрасно обходились без него, чего вам искренне желаю и в дальнейшем. А теперь… – Она произвела какие-то непонятные Даше манипуляции: —…Открывайте дверцу… и… прощайте, милочка…
Даша с трудом выбралась из салона. Что делать? Куда идти? Она в полной растерянности постояла возле машины, потом побрела в сторону метро. Пусть жена Лукьянова видит, что она уходит. Эта красавица Элла рассудила правильно. У Даши нет никаких прав на Ванечку. Она сама отказалась от него. Сначала в юности, а потом в отеле «Парус». Она одна во всем виновата. Вот было бы здорово, если бы Митя в гневе отвесил ей такой же удар, как Лукьянову. Ей очень хотелось бы впасть в амнезию. И не в такую, странную, как у Ванечки. Она, Даша, вообще не хочет ничего помнить. И это было очень легко устроить, если бы не Юлька… если бы не Юлька…
При входе в метро Даша получила почти то, чего так хотела. Погруженная в невеселые мысли она замешкалась, не выставила вперед руку, и ее ударила крутящаяся дверь из толстого стекла, оправленного в металл. Нет, конечно же, Даша не впала в амнезию. Ей не было даже особенно больно. Она просто от неожиданности осела прямо на руки идущего за ней мужчины.
– Вы сильно ушиблись? – спросил мужчина, помог ей встать и выбраться из толпы входящих в метро. – Может быть, вызвать врачей? Я сейчас же… по мобильнику…
– Нет-нет… – Даша отвела его руку с телефонной трубкой от уха. – Не надо. Я… я в норме… Просто задумалась… Извините…
Она хотела отойти от мужчины, но тот схватил ее за руку:
– Погодите! На вас же лица нет! Вы вся прямо… зеленая… Знаете, так можно и сотрясение заработать… Давайте все-таки вызовем медиков!
Даше очень хотелось выкрикнуть ему что-нибудь, вроде «Подите к черту!», но она взяла себя в руки и сказала:
– Не надо. Дверь меня не столько ударила, сколько оттолкнула. Я не чувствую боли. У меня просто… неприятности, и все…