Проснитесь, сэр!
Шрифт:
Ну, теперь вы получили общее представление о книге, над которой я работал, – портрет ходока в старости рядом с обожающим его сподручным Луисом (мной). Поэтому я сидел в Нью-Джерси, потягивал кофе со льдом, доставленный Дживсом, продолжая писать с того места, где вчера остановился. Медленно настучал:
Я лежал на оранжевом ковре, смотрел телевизор. С удовольствием вникал в вестерн. Там игла крупная перестрелка, масса лошадей вставала на дыбы, поднимая копытами пыль, поэтому стрелявшие с трудом друг друга видели. В самом разгаре довольно долгого затянувшегося боя Чарльз вернулся домой, увидел, чем я занят, и не одобрил.
– Оружие! – проворчал он. – Американцы без конца стреляют. Никого не могут перехитрить, поэтому пристреливают… Включи новости. Не выношу вестерны.
Я переключил канал с помощью пульта дистанционного управления. Чарльз снял зимнее пальто, налил себе стакан любимого дешевого белого вина.
– Хочешь? – спросил он.
– Да, спасибо, – встрепенулся я и сел.
Он протянул мне стакан вина желтого цвета, опустился на диван. Шел спортивный раздел новостей; было двадцать пять минут двенадцатого.
– По-моему, вряд ли будет что-нибудь о параде, – заметил я. – Новости уже прошли. Теперь только спорт и погода.
Спортивный репортаж подошел к концу, после чего мы мрачно посмотрели прогноз погоды – ожидалась снежная буря. До весны оставалась неделя, но приближалась она медленно. Я выключил телевизор.
– Гомосексуалисты опять постараются испортить парад, – сказал Чарльз, потягивая вино. – Каждый год выступают, лишая ирландских католиков всякой радости. Эти ребята лишены терпимости к чужим взглядам. Почему не могут смириться с тем, что католики считают гомосексуализм грехом? Говорят: «Вы можете принять участие в нашем параде геев». Но никому не позволят нести лозунг: «Содомия – грех». Почему ж ирландские католики должны позволять кому-то нести плакат с надписью: «Мы ирландцы, геи, и гордимся этим»? Гордиться тут нечем. Это личное, интимное дело.
– Пойдете смотреть, если он все-таки будет? – спросил я.
– Нет. Не выношу парады. Слишком много некрасивых людей.
– Что скажете, Дживс? – спросил я, и он растаял в воздухе, материализовавшись рядом со мной.
Глядя через мое плечо, быстро прочел написанное.
– Считаете, слишком подробно описано, кто где сидит, наливает и передает стаканы, снимает пальто? – продолжал я, прежде чем он успел прокомментировать. – Думаете, я тяну резину? Кажется, будто мои персонажи вечно ходят по комнате и открывают двери. Почему не могут сразу оказаться в нужном месте? И если мне нужны все эти движения, необходимо устроить хотя бы кулачную драку, как у Дэшила Хэммета? [8]
8
Хэммет Дэшил (1894–1961) – американский писатель, создавший образ лихого детектива.
– По-моему, сэр, писать – все равно что смотреть, – сказал Дживс. – Если видишь, как персонажи сидят, пьют, снимают пальто, значит, это надо описывать. Кроме того, я не думаю, будто вы замедляете течение повествования необходимыми описаниями.
– Разговор о параде в честь Дня святого Патрика вышел не очень живо.
– Я нахожу его забавным и любопытным, сэр, характеризующим персонаж.
– Спасибо, Дживс, – с признательностью поблагодарил я, считая, что мне повезло. Немногие писатели имели слуг, разбиравшихся в литературе. Собственно, мы с Дживсом вместе читали, составляя, так сказать, читательский клуб на двоих, двенадцатитомную эпопею Энтони Пауэлла «Танец под музыку времени». Абсолютно потрясающее произведение: на сотнях, даже тысячах страниц ничего не происходит, а читаешь как загипнотизированный. Отпечаток самой жизни – ничего не случается и одновременно случается все.
Так или иначе, нанимая Дживса в феврале, всего пять месяцев назад, я не имел понятия, что он книголюб. Конечно, само имя литературное, но оно не подсказало мне, что он завзятый читатель, а лишь дьявольски заинтересовало и насторожило. Я хочу сказать, кто когда-нибудь слышал о настоящем слуге по имени Дживс? Это неслыханно! Все равно что искать в «Желтых страницах» частного детектива и наткнуться на Филипа Марлоу! [9] Какова вероятность?
У всех имеются культурные пробелы – я, к примеру, хоть вырос в 70-х, не отличу музыку «Роллинг стоунз» от «Ху»,
9
Филип Марлоу – рыцарски-благородный детектив в произведениях классика жанра Реймонда Чандлера (1888–1959).
Поэтому наем слуги по имени Дживс был для меня невероятным, ошеломляющим совпадением. Причем знаете, что еще замечательней: в мрачном январе, первом месяце, прожитом у тети с дядей, я погрузился в смертельную депрессию и поэтому предписал себе в качестве лекарства чтение Вудхауса, следуя примеру Нормана Казинса. [10] Слышал однажды по радио, что он самостоятельно вылечился от рака чрезмерной дозой комических фильмов – видимо, Чаплина, Китона, братьев Маркс, Лорела и Харди, – дохохотавшись до выздоровления.
10
Казинс Hoрман (1912–1990) – американский общественный деятель, издатель.
Будучи больше библиофилом, чем кинолюбителем, я заменил кино чрезмерной дозой Вудхауса, и это прекрасно подействовало. К началу февраля черная меланхолия перешла просто в упадок духа. Потом произошло нечто сильно поднявшее дух – на мое имя пришел чек на двести пятьдесят тысяч долларов. Ну, не каждый день видишь такие чеки. Если на то пошло, не каждый их и в жизни-то видит.
Вот как этот чек оказался в моем распоряжении. Два года назад я поскользнулся на льду перед зданием на Парк-авеню и сломал оба локтя – несчастье для писателя, которому для печатания требуются обе руки, но счастье для адвоката, любящего подавать иски, и я нашел такого – Стюарта Фишмана. Поэтому через два года, довольно быстро для подобных дел, владелец здания выплатил мне двести пятьдесят тысяч долларов – после того как Фишман получил вполне заслуженные семьдесят пять тысяч, – поскольку дворник был обязан посыпать солью место моего падения.
Итак, я вышел из депрессии с помощью чека и целебного чтения, хотя, должен сказать, несколько опьянел, поглотив огромное количество рассказов и повестей Вудхауса. Из написанных им девяноста шести я принял сорок три, включая пятнадцать произведений, где фигурируют Дживс и Вустер. После этого спьяну возникла идея нанять слугу. Долгие годы я жил очень скромно, на то, что унаследовал от рано умерших родителей, – деньги как раз почти кончились, – а теперь разбогател, став молодым четвертьмиллионером. Почему не завести слугу?
Я поделился идеей с дядей Ирвином, так как жил в его доме, и тот довольно выразительно заключил: «Совсем с ума сошел!»
Поэтому я оставил тему, но через несколько дней совершил редкий для себя волевой акт, позвонив в службу, предоставляющую подсобный персонал, пока дядя Ирвин продавал приспособления для чистки оружия, а тетя Флоренс была в школе. Контора расторопно прислала Дживса, который сразу произвел на меня впечатление, но, когда он представился, я опешил и недоверчиво уточнил:
– Вы себе взяли фамилию Дживс, чтобы легче устроиться на работу?
– Нет, сэр, – сказал он. – Мои предки давно носят это имя, задолго до эмиграции моих прадедов сюда из Англии.
– Вы американец?
– Да, сэр.
– Мне показалось, у вас английское произношение.
– У меня, сэр, так называемое среднеатлантическое произношение, которое путают порой с английским.
– Да, правда, теперь слышу. В любом случае очень странно, что вас зовут Дживс, если вы понимаете, что я имею в виду. Меня это несколько настораживает.
– Понимаю вашу реакцию, сэр. Видимо, вы имеете в виду Дживса, персонажа повестей и рассказов П.Г. Вудхауса.
– Вот именно!
– Что ж, сэр, могу только сказать, что в нашей семье давно существует теория, будто Вудхаус в юности был знаком с какими-то Дживсами, счел имя подходящим для слуги и начал им пользоваться с феноменальным успехом, но к полному негодованию настоящих Дживсов.
– Понятно. – Я не спросил, считая, что это меня не касается, но подумал, не пошел ли Дживс в прислуги с отчаяния. Нечто вроде принципа «не можешь побить врага, присоединяйся к нему»; также как, получив имя Рузвельт, испытываешь желание побороться за пост президента. – А вы не подумывали сменить фамилию, чтобы облегчить ношу? – спросил я.