Проснуться не в себе: Дневник безумной наркоманки

Дневник безумной наркоманки.

Пролог.

Вы когда-нибудь оглядывались вокруг себя? Задумывались над тем, что у вас есть, чего нет, а что могло бы быть, приложи вы хоть немного усилий? Анализировали ли вы свою жизнь, поступки, оглядывались ли назад? Я никогда. У меня было, как мне казалось, все необходимое для счастья - любящие родители, дом, деньги (много денег), верные друзья (что в прочем было ложью). И я считала, что так и должно быть. Все в мире закономерно, все предначертано судьбой. Для каждого отведено свое место и своя роль в жизни, и нечего рыпаться, если рожден в грязи. Я купалась в любви и роскоши, и обратная сторона жизни была мне не ведома, да я и не интересовалась ею, пока судьба не сыграла со мной злую шутку, выкинув за порог привычной жизни. Все началось с того, что однажды я проснулась не в себе.

Глава 1

Пятое сентября, 2010 год.

Эта история началась чуть больше двух месяцев назад, но прежде чем поведать о ней, я расскажу немного о себе. Мое имя Лолита (обычно все смеются, вспоминая набоковскую Лолиту). Я родилась в обеспеченной, интеллигентной семье. Моя мама художница и дизайнер, а отец известный в городе хирург. Родители очень долго лечились от бесплодия.

Стоит ли говорить, что я была долгожданным и обожаемым ребенком, к тому же поздним и единственным. Отец с матерью не жалели ни сил, ни любви, ни денег на мое воспитание и образование. У меня были самые дорогие игрушки, самая красивая одежда, самые лучшие педагоги. Правда, в вопросе о моем воспитании желания родителей расходились - они буквально рвали меня на две части. Папа вбивал мне в голову азы науки, и никак не мог понять, что с моими знаниями химии, путь в медицину для меня заказан, а мама прививала мне любовь к искусству. Сама же я никогда не задумывалась о своем будущем, возможно потому, что за меня это делали родители. Мне не позволялось и шагу ступить без одобрения родителей. Они слишком опекали меня. Стоило мне чихнуть, как в доме тут же собирался консилиум врачей. Это может показаться бредом, но даже будущего мужа мне выбрали родители. Они считали его отличной парой для меня. Дмитрий был сыном папиного друга. Я не видела в нем ничего хорошего - избалованный, самовлюбленный папинкин сынок, но так как в нашем доме он перевоплощался в образец воспитанности и интеллигентности, то меня и слушать не желали. Даже тогда, когда этот образец изнасиловал меня. Нет, не то, чтобы это было похоже на то, что совершают в подворотнях маньяки, но это было все же против моего желания. Но, так как я свыклась с его ролью своего будущего мужа, то просто закрыла на это глаза. А что мне оставалось делать, если родная мать отнеслась к этому спокойно? Ее интересовало лишь, не ударил ли он меня. Нет, мам, он меня не бил. Он просто держал мне ладонью рот, чтобы не орала, ну и ноги, конечно же, как же без этого. Я готовилась всю жизнь терпеть его и тихо ненавидеть. Я пыталась даже полюбить его. Как средневековая женщина, честное слово. Я совершенно не самостоятельна в свои двадцать два. Я даже не умею готовить. Я росла очень болезненным ребенком, и родители опекали меня. У меня была астма и порог сердца, и куча других "болячек". И вот чуть больше двух месяцев назад я умерла... Я перенесла операцию, во время которой мое сердце не выдержало наркоза. Одновременно со мной умерла еще одна девочка - от передозировки наркотиков. Я не знаю, что за ерунда произошла, но теперь я живу в теле шестнадцатилетней наркоманки. Бывшей наркоманки - я прошла курс реабилитации и перенесла жуткие ломки, но это не самое ужасное. Самое ужасное было, когда я увидела себя в зеркале. Думаю, не трудно догадаться, что я чувствовала. Я думала, что сошла с ума - в зеркале на меня смотрело совсем не мое, а чужое лицо. Я отходила от зеркала, и подходила к нему снова, но чужое лицо появлялось снова и снова. Я успокаивалась по мере осознания происходящего. Почему меня лечат от наркотической зависимости? Я ведь никогда не принимала наркотики и даже не курила! К тому же я помнила, как готовилась к операции, и врачи предупреждали, что сердце может не выдержать, но операция была необходима. Я отказывалась верить в случившееся. Я, конечно, морально готовилась к любому исходу, и к смерти в том числе, но никак не ожидала оказаться в чужом теле. Я не хочу описывать свое пребывание в этой ужасной, отвратительной больнице, но могу сказать, что именно там я впервые ощутила себя на дне общества, на дне жизни. Я научилась сама перекрывать "систему", так как дозваться кого-то из медицинского персонала, было довольно проблематично. Я уже молчу о том, что никто не торопился на помощь, если кому-то становилось плохо. Хотя хорошо там не было никому, в том числе и мне. Меня, извиняюсь, рвало (все равно никто не слышит), а все тело в прямом смысле ломало. Это очень больно. Наблюдая за тем, как один за другим умирают мои соседи по палате, я ждала своего конца. Я была почти уверена, что умру во второй раз. Персонал спокойно смотрел на мои мучения, наверно, тоже ждал. Как сейчас помню слова лечащего врача: "А чего ты хочешь, деточка? Я не Господь Бог, а всего лишь врач. Тебя ломает от токсикации, это какая нагрузка на сердце! Вполне возможно, оно может и не выдержать. И вообще, мы все когда-нибудь умрем, так что не ной!" Интересно, говорил ли когда-нибудь подобные слова мой отец своим пациентам? Ведь он тоже врач. Я не знаю, кого благодарить - Всевышнего или свой организм, но я выжила, и даже избавилась от наркотической зависимости. В день выписки меня ждал еще один сюрприз - за мной пришла моя "мать". Нет, не родная, а мать той девушки, в чьем теле я теперь живу. Уже в больнице она набросилась на меня с криками и упреками, совершенно не стесняясь в выражениях. Такого сборника сквернословия я еще не слышала. От женщины пахло алкоголем. Она называла меня Катькой. Значит, теперь я Катя. Честно говоря, понятия не имею, как вести себя дальше. Почти сразу же по возвращению из больницы, я отправилась в свой родной дом. Я не надеялась, что меня узнают, я хотела увидеть своих родителей. Во дворе дома я увидела маму. Она была очень бледной, а на голове повязан черный платок. Мои догадки подтвердились. В моей семье горе, в моей семье умерла я. Я подошла к воротам, мама подняла голову. Ее взгляд не выражал ничего, когда она посмотрела на меня. Она спросила, что мне нужно, а затем холодным тоном сказала, чтобы я уходила, и не ошивалась около дома. В тот момент я поняла, что прошлая жизнь осталась для меня за закрытой дверью.

Я вернулась в свой новый дом - маленькую двухкомнатную квартирку, в которой помимо меня проживают еще три человека. Теперь у меня есть четырнадцатилетний брат и маленькая сестра. А еще родители, частенько прикладывающиеся к рюмке. Моему возвращению из больницы (теперь я говорю от имени Кати) обрадовалась только сестренка. Лизе было почти пять, и она очень любила свою старшую сестру. А вот остальным членам семьи было, откровенно говоря, плевать на меня. Мне стало жаль Катьку. Девочка совсем не видела любви. Не мудрено, что она пошла по наклонной - у бедняжки ничего хорошего не было в жизни. Теперь ничего не было и у меня. Мы спим втроем в одной комнате - я, Артем и Лиза. Хотя чаще всего вдвоем - брат частенько отсутствует по ночам. Я бы на месте нерадивых родителей внимательнее присматривала за ним - четырнадцать лет очень опасный возраст. Но им, как я уже говорила, плевать на детей. Да, видимо и у Катьки с Артемом были не самые близкие отношения. Когда я спрашиваю у него, как его дела, он либо игнорирует вопрос, либо огрызается. Вообще в этой семье я могу общаться только с Лизой. Я с удовольствием

рисую с ней, играю и хожу на прогулку. Лиза счастлива - видимо любимая сестра не часто уделяла ей внимание. А еще я учусь готовить. В моей семье это делала экономка, а здесь каждый сам за себя. Раньше я питалась правильно. Теперь же ем то, что найду в холодильнике. Еще мне приходится носить Катины вещи. Мне это дается совсем нелегко - вкуса у девочки нет. К слову говоря, Катя довольно симпатичная девушка. Только я понять не могу, зачем она уродовала себя? В своем носу я обнаружила дырку - у девушки был пирсинг. Так же серьга красовалась и в пупке. Не знаю почему, но последнее я не сняла. Голову Кати "украшали" красно-фиолетовые пряди. Мне стоило немалых трудов перекрасить все это в ровный каштановый цвет. Теперь в зеркале на меня смотрит очень привлекательная юная девушка. Правда, я все никак не могу привыкнуть к своей новой внешности, к новой себе. И когда меня зовут по имени, отзываюсь не сразу – все-таки двадцать два года я была Лолитой. На сегодня я, пожалуй, закончу запись. Нужно еще сделать уборку. Кроме меня навести порядок в этом доме больше некому.

Пятнадцатое сентября, 2010 год.

Сегодня первый день в школе. Смешно, правда? В двадцать два года снова в школу. Могу сказать, что встретили меня не очень радостно. Особенно учителя. Последнему я не удивляюсь - вряд ли Катька училась хорошо. И что мне делать? Подстраиваться, считая мух на уроках? Поздно, я уже успела довести преподавателей до икоты, отвечая на вопросы и показывая свои знания. Только на химии с физикой психика учителей не пострадала - по этим дисциплинам я была не намного умнее Кати. Некоторые девочки обрадовались возвращению одноклассницы. Выглядят они не лучше Катерины - тоже яркий макияж, крашеные красные волосы. Судя по всему это подружки девочки. Кстати они не одобрили мой внешний вид, и когда я сказала, что прежний мой вид был верхом безвкусицы, девочки рассмеялись со словами: "Ты-то откуда знаешь о вкусе?" Я заранее сказала, что пережила клиническую смерть, и теперь страдаю потерей памяти. Это значительно облегчит мне жизнь.

Шестнадцатое сентября, 2010 год.

Сегодня учитель истории сказала, чтобы я отпраздновала свою первую пятерку, а еще спросила, чем меня лечили, что изменились не только внешность и поведение, но и уровень IQ. А по английскому вообще откровенно заподозрила, что я это не я. Цитирую дословно: "Больница пошла тебе на пользу. Словно подменили. Не могу поверить! Не может такая бестолочь, как ты, так говорить по-английски! Ты же два слова связать не могла!" Я уже молчу о том, что почти все преподаватели затыкали мне рот, не давая и слова вставить, мол, ты бы, тупица, молчала. Что ты можешь знать." Эх, Катя, Катя. Зачем ты позволяла себя унижать?

Глава 2.

Семнадцатое сентября, 2010 год.

Плохая была идея выдавать себя за другого человека. У Катьки помимо наркотиков, было полно других проблем. Может, конечно, для нее это и не проблема, а вот для меня ее дружки настоящая заноза. Стоит ли сомневаться, что люди (если их можно так называть), подсадившие ее на наркоту, так просто от нее не отстанут, а значит, теперь и от меня. Они были возмущены моим нежеланием общаться с ними. Один из них крепко обнял меня за талию. Я возмутилась:

– Что за бесцеремонные выходки?

Парни громко засмеялись.

– Бросай это, Катька. Че с тобой? Какую дурь ты куришь, а?

– Ничего я не курю.

– Правильно, потому что у меня есть для тебя кое-что получше.

В следующий миг этот идиот сделал то, отчего меня едва не стошнило – он поцеловал меня в мочку уха! Неужели у Кати был с ним роман? Боже мой! Он ведь отвратителен! У девочки явно были проблемы с самоуважением…

– У меня нет денег.

– Ну, что ты, зайка. Какие деньги? Когда я брал с тебя бумажки?

Тут я поняла, чем именно платила девушка за сомнительное удовольствие. Уж лучше деньгами, честное слово. Подозреваю, что Катенька была шлюшкой. Я очень долго отмывалась в ванной, пытаясь смыть с себя всю мерзость. Неужели эта девица спала за наркотики? Хорошо еще, если не обнаружится, что я больна чем-нибудь… Сифилисом к примеру.

– Я не хочу ничего. Я домой пойду.

– Че ты? Че ты ломаешься? Ты нас кидаешь чтоли? Послушай, котенок, мы пойдем на хату, побеседуем, ладно? У тебя дипрессняк после больнички, я понимаю. Мы посидим с компанией, попьем пивка, расслабимся.

Я пошла с ними. Все равно не отвязались бы. Нужно серьезно подумать о приобретении электрошокера или чего-нибудь еще для самообороны. Обязательно подумаю об этом. Так вот пришли мы в квартиру, в которой уже собралась компания из парней и девушек. Потому, как они поздоровались со мной, я поняла, что Катя знала их всех. Мне было очень неловко. Компания состояла из разновозрастных молодых людей. На вид им было от пятнадцати до двадцати лет. Они курили и пили пиво прямо из бутылки, а некоторые вдыхали какой-то порошок. Я думаю, что это кокаин. Мой «кавалер» предлагал и мне тоже. Я отказывалась и его это очень злило. В конце концов, он стал распускать руки, и даже оскорблять меня. Его лексика оставляет желать лучшего. Самым ласковым словом в мой адрес было «коза». Моя мама упала бы в обморок, услышав такой поток брани. Да еще и направленный на меня. Здесь заступиться за меня было некому. Но когда этот укуренный хам стал выходить за все мыслимые рамки, за меня наконец-то заступился единственный, более или менее адекватный в этой компании парень.

– Отвали от нее! Она тебе непонятно сказала?

– Че? Че ты лезешь? Ты кто такой?!

Дальше я перестала понимать их диалог. Они словно говорили на птичьем языке, а потом завязалась драка. Меня удивило то, что неравнодушной к происходящему была только я. Кто-то, приняв дозу, находился в невменяемом состоянии, а кто-то равнодушно наблюдал, словно смотрел телепередачу. Хорошие. Отличные друзья. Жаль мне Катьку – ни в одежде вкуса, ни в выборе друзей. Глядя на ее парня, мне вообще кажется, что девочка была незрячей. К счастью, драка закончилась без серьезных травм. Я сказала, что хочу уйти. В ответ мой «парень» пробурчал что-то вроде «катись, куда хочешь», и очень скоро потерял ко мне интерес. Парень, заступившийся за меня, вызвался меня проводить. Не то, чтобы я была рада этому – ведь он один из этих отморозков, но все же дала свое согласие. По дороге он спрашивал меня о моем здоровье (единственный человек за все время), и как скоро я планирую вернуться на сцену. Ага, с этого момента становится интересней. Неужели Катюша у нас была певуньей? Признаюсь, что петь я никогда не умела. Со слухом же у меня и вовсе беда. Помню, мама все пыталась привить мне любовь к музыке, но все старания были напрасны. Нет, музыку я, конечно, всегда любила, только таланта от этого больше не становилось. На мои уши не просто медведи наступили, они на них хорошо поплясали. Я рискнула сказать, что о сцене, скорее всего, придется забыть. Парень очень удивился.