Проснуться живым
Шрифт:
Я поставил бутылку с эровитом на стол. Бруно склонился вперед, взял бутылку и посмотрел на нее с ласковой улыбкой, как мальчик на нового щенка.
— Возможно, теперь вы лучше понимаете, почему самый святой пастор — как и многие другие — относится с подозрением к этому зелью.
Я усмехнулся:
— Пожалуй, немного лучше. — Я посмотрел на коричневую бутылку в руке Бруно, думая о ней и о вещах, о которых сказал мне Сэмсон прошлой ночью. — Док, эровит в самом деле совершает все то, о чем заявляете вы, Дру и
— И вы, Дру и Дейв Кэссиди единственные, кто знает полную его формулу — формулу "Б", как вы ее назвали?
Бруно посмотрел на меня, слегка изогнув брови над ярко-голубыми глазами:
— Дру и я — да. Но Дейв ее не знает. Что вам подало эту идею, Шелдон? Я ответил не сразу:
— Полагаю, то, что он производил для вас эровит в «Фармацевтической компании Кэссиди и Куинса». А вчера вечером вы упомянули, что вместе с ним кое-что добавили к первоначальному составу. И вы утверждаете, что он не знает, из чего состоит эровит?
— Знает основную формулу. Я имел в виду, что Дейв только присутствовал, когда я делал добавки, а не то, будто он знал, что именно я добавлял. Но... что это меняет?
— Может, ничего. А может, многое. Думаю, нам нужно как можно скорее добраться до двух громил, которые вас похитили, нажать на них как следует и выяснить, кто стоял за всей этой историей. Вряд ли это было их собственной блестящей идеей. Кто бы за этим ни скрывался, у него должен быть мотив — деньги, месть, очищение мира и так далее. До этой минуты я считал, что у Кэссиди нет мотива, так как он уже знал полную формулу. Черт возьми, судя по вашим словам, эровит может стоить самое меньшее сотни миллионов.
— Да. Но вы можете исключить Дейва из числа подозреваемых, Шелдон. Он мой старый и испытанный друг. Вы, разумеется, понимаете, что может существовать тысяча еще не известных нам людей, которые не только осведомлены об истинной ценности эровита, но достаточно алчны и бессовестны, чтобы прибегнуть к насилию в надежде завладеть формулой.
— Согласен. Но боюсь, что, когда речь идет о моей работе и моих подозрениях, я должен быть сам себе Буддой, док. Пока дело не закончено, я могу подозревать даже вас в похищении самого себя.
Бруно улыбнулся:
— Значит, вы не добились успеха не только в поисках, но и в опознании этих двух человек?
— Пока нет. Капитан Сэмсон начал розыски прошлой ночью, а у полицейской машины больше возможностей для их идентификации, чем у нас. Кстати, в разговоре со мной Сэм высказал дельную мысль. Эти парни могли забрать из дома трупы их дружка и Андре и могли стрелять в Лемминга, но, учитывая элемент времени, не могли сделать и то и другое... — Я умолк, обдумывая идею, внезапно пришедшую мне в голову. — Будь я проклят! — пробормотал я. — Ну конечно! Как я мог это упустить?
— В чем дело?
— Те двое громил, которые похитили вас, действительно стреляли у церкви, только не в Фестуса Лемминга.
— Не в Фестуса Лемминга? О чем вы, Шелдон?
— Они пытались убить Реджину Уинсом.
Глава 14
— Реджина? — сказал я. — Это Шелдон Скотт. Позвольте мне войти.
— Нет!
Я посмотрел на табличку с номером. Все правильно. Прежде чем покинуть дом Бруно, я уточнил адрес мисс Уинсом: номер 34 в «Кэнтербери-Комьюнити» — большом многоквартирном доме на Флауэр-стрит в Лос-Анджелесе.
— Уходите! Вы... вы...
Я застонал. К сожалению, я не стал звонить по телефону Реджине, а сразу примчался сюда, чтобы предупредить ее об опасности и, возможно, спасти от смерти. Но я забыл, что Реджина, несмотря на всю сексапильность, одна из «леммингов» и, следовательно, для нее многие вещи куда страшнее смерти, и я, по-видимому, одна из них.
— Реджина, — снова заговорил я, — вам грозит страшная опасность, и я пришел, чтобы... В ответ послышался визг.
— Опасность не от меня, идиотка! — рявкнул я. — Я пришел предупредить вас, помочь вам.
— Уходите сейчас же!
— Впустите меня, черт бы вас побрал! Я не собираюсь вас... обижать. Слышите? Неужели мне придется взломать эту проклятую дверь, чтобы спасти вас?
Я пару раз стукнул кулаком по панели, потом вздохнул. Почему эта малышка так меня волнует? Возможно, потому, что она выглядит, как помидор, выращенный в саду Эдема, но ведет себя, как огурец, предназначенный для засола. Это угнетающе подействовало бы даже на вегетарианца, а я — существо плотоядное. А может быть, я просто отрицательно реагирую, когда хорошенькие девочки визжат при упоминании моего имени.
Краем глаза я заметил какое-то движение слева от меня. На расстоянии двадцати футов открылась дверь, и на пороге появился маленький человечек с усиками, гладкими каштановыми волосами и в пенсне, сквозь которое он сверлил меня удивленным взглядом.
Я посмотрел на него с улыбкой, и он исчез, закрыв за собой дверь.
— Будьте же разумны, Реджина! — снова заговорил я. — Полагаю, пастор Лемминг, очищая землю, наговорил обо мне кучу грязи после моего ухода вчера вечером? За моей спиной?
— Чего он только о вас не говорил! Уходите...
— Слушайте, Реджина, вы все еще думаете, что это я стрелял в пастора Лемминга?
— Конечно вы! Вы, вы, вы, вы...
— Может, прекратите?
— Вы же сами спросили.
— Уверяю вас, я не стрелял в вашего пастора. Фактически никто в него не стрелял.
— Нет, стреляли! Вы стреляли! Я была там...
— В том-то и дело. Стреляли не в пастора, а в вас. Молчание.
— Стреляли в Реджину Уинсом, — настаивал я. — Два подонка — я в их число не вхожу — пытались убить вас, Реджина.