Проснувшийся Демон
Шрифт:
Вместо стеклянных дверей все входы и выходы из метро ощетинились грубой каменной кладкой. Только в одном из проемов вместо камня блестел металл. Даляр первым зашел в узкую нишу, приподнялся на цыпочки, и в руке у него оказался старинный эбонитовый телефон с ручкой и переговорным рожком. Таким аппаратом пользовался еще Ленин в фильме про революцию. Даляр осторожно размотал провод, сделал несколько вращательных движений. Артур глядел, затаив дыхание. Человечество откатилось назад как минимум на сотню лет! Только сейчас он всерьез поверил в происходящее. Из трубки аппарата раздался треск, затем мужской голос отчетливо произнес: "Горьковская".
– Три
– Мы из Эрмитажа.
– Пароль?
– скучно спросил голос.
– Минога.
Даляр передал трубку Людовику, скинул рюкзак и на ходу вытаскивая кинжал, ринулся вниз по ступенькам. Артур напрягся, хватаясь за пистолет, но ничего опасного не предвиделось. Один из тех псов, которых поразил Людовик из арбалета, каким-то чудом выжил и медленно отползал в кусты. Даляр нагнулся и легким движением перерезал собаке горло. Затем не поленился проверить остальных. Коваль снова ощутил тошноту.
– Так обязательно поступать?
– тихо спросил он у Людовика, ожидающего у трубки.
– Раненый буль не умирает!
– просто ответил бородач, и тут трубка разразилась длинной тирадой.
– Хорошо!
– ответил кому-то Людовик и вернул телефон в железный ящичек, крепившийся на косяке.
– Ждать минут двадцать. Слышишь, Даля?
Налетевший порыв ветра принес запах большой воды. Артур вдруг заметил, что жутко натер ноги в резиновых сапогах. Он ощупал себя и убедился, что пакет с журналом не потерян, а только соскользнул на спину. Людовик присел, вытянул забинтованную ногу и принялся чистить арбалет. Даляр хмуро пыхтел папироской, быстро скользя глазами по окрестностям. Живых собак не было видно, на каркас лежащего автобуса с громким хлопаньем крыльев приземлились два баклана. Где-то вдали раздавалось заунывное мяуканье, но низкий рык больше не повторялся. Артуру показалось, что в густеющей синеве над кронами деревьев кружатся несколько хищных птиц.
– Скажите, - осмелился он, - эта надпись, она давно там висит?
– Какая надпись?
– не понял Даляр.
– Вон там, возле мечети. Насчет захоронения.
В который раз он вызвал своим поведением замешательство.
– Ты владеешь письмом?
– почти с уважением осведомился Людовик.
– Тогда прочти нам.
– Там написано… - Артур откашлялся. Наорался он за последний час, а связки всё никак не окрепнут.
– Там написано: "Зона строгой изоляции. Захоронение номер шесть. Въезд по пропускам!"
– Это было всегда!
– непонятно отозвался Даляр, катая в зубах вонючую папиросу.
– Отчего умерли эти люди?
– решился Артур.
– С какого острова ты приплыл, приятель?
– Даляр выплюнул окурок, подхватил с гранитных ступеней вещмешок. За нержавеющей дверью метро кто-то гремел засовами.
– Только не говори, что научился читать в лесу!
– Но я и правда не знаю!
– взмолился Артур.
– Мой папа об этом не рассказывал!
– на ходу сочинил он.
Дверь с противным скрежетом поползла вбок. Изнутри ударил поток настоящего электрического света. И в этом волшебном сиянии, словно ангел, преграждающий смертным доступ в рай, стоял огромный мужик с пулеметом Дегтярева наизготовку. Людовик, придерживая кровоточащий локоть, уколол ухо Коваля усами:
– Все люди передохли от болезни СПИД, дружище! И если на твоем острове не знают, что это такое, да еще и раздают девок, клянусь мамой Рубенс, я хоть завтра отправлюсь туда!
6. Пленник Эрмитажа
В вестибюле станции, кроме волосатого громилы с пулеметом, Коваль, впервые с момента пробуждения, встретил женщину. Оба сотрудника подземки одевались так, словно готовился авангардный показ мод. Но если амбал просто ограничился потертым лисьим полушубком и расклешенными штанами из портьерного бархата, то на женщине под меховой накидкой поблескивало атласное платье, а голову венчал восточный головной убор с остатками роскошного плюмажа. Они разбирают одежду из музеев, вскользь подумал Коваль. У женщины было простое круглое лицо и почти не портящие ее тяжелые очки с бифокальными линзами. В руках она держала внушительный гроссбух.
– Проездные предъявлять в открытом виде!
– Громила добродушно ощерился, указывая на табличку со знакомым текстом, висящую над останками турникетов.
Людовик открыл подсумок и передал женщине несколько мелких предметов; та ссыпала их в металлический ящик с петлями, затем навесила на петли замок и сделала запись в журнале. Тут оба подземника разглядели лысую голову Артура и удивленно замерли.
– Он без маски!
– пророкотал великан.
– Даляр, вам надоело жить?
– Я его проверил, он чист, - парировал бородатый.
– Чем заплатишь, красавчик?
– деловито осведомилась женщина, занеся над гроссбухом перьевую ручку.
Коваль нерешительно открыл рюкзак и показал содержимое. Людовик присвистнул, Даляр поболтал на свету пузырек с вонючей жидкостью и покачал головой.
– Ты прикончил кого-то из людей губернатора?
– очень спокойно поинтересовался громила с пулеметом. Артур обратил внимание, что у мужика не хватало трех пальцев на правой руке.
– Ладно, мазь меня устроит. Пошли!
– Зато нас не устроит, - холодно сказал Даляр.
– Запиши на него трудодни.
Подземники переглянулись.
– Нам всё равно, - хмыкнула женщина.
– Но мы его не знаем. Я запишу трудодни на тебя.
– Годится!
– кивнул Даляр и опустил пузырек к себе в карман.
После чего великан снял с плеча пулемет и вернул железную дверь на место. Женщина подняла свой переносной сейф и исчезла в боковом проходе, там, где еще читались полустершиеся буквы: "Линейный отдел милиции".
– Вперед, - сказал подземник и первым шагнул в наклонную шахту.
В эту секунду Ковалю стало ясно, куда девались лампочки из института. Одна свисала на длинном шнуре, освещая круглый зал станции, другая неярко горела примерно посередине шахты, следующая угадывалась внизу, в вестибюле.
Они спустились пешком, на замершем эскалаторе кое-где не хватало ступенек. В нижнем вестибюле Артур понял, зачем подземники напяливали на себя мех. Если наверху гостило лето, то на станции не выветривался промозглый застоявшийся холод. Свет одинокой лампы не достигал жерла тоннеля, почти на уровне рельсов плескалась маслянистая вода. Сквозь бурый налет лишайников на осыпающемся кафеле угадывался веселый рекламный щит: сочная блондинка приглашала посетить турецкие курорты. Мужик с пулеметом не делал попыток спуститься в тоннель, остальные тоже чего-то ждали.