Проснувшийся Демон
Шрифт:
– Даже не пытайся!
– сурово одернул Артур.
– Ну, твоя очередь купаться! Считаю до трех! Раз…
Долго упрашивать лейтенанта не пришлось. Горланящая толпа, радуясь неожиданной бесплатной оказии, с криками ломанулась через ворота. Две мокрые головы, отдуваясь, как тюлени, разрезали грязную поверхность воды, стремясь к ближайшему спуску. Третий стражник ворочался в луже, пуская кровавые пузыри из разбитого рта. Поток людей обтекал его слева и справа, а какой-то мальчишка нагнулся и снял с руки лежащего массивный золотой браслет.
К вечеру весь город будет знать, хмурился Коваль, нахлестывая жеребца. Первый признак диктатуры - это заборы. Они ставят заборы и разоружают людей. Но сами разбегаются
Ворота в Зимний покачивались, распахнутые настежь. У въезда во дворик внутри огороженной площадки мужик с саблей сторожил десяток самых разных автомобилей. За пределами "охраняемой стоянки" в полном беспорядке расположилось великое множество конных и моторных экипажей. Некогда чисто выметенная, площадь представляла собой настоящую мусорную свалку. У подножия Александровской колонны двое молодых людей, взобравшись на козлы, рисовали на огромном холсте чью-то усатую физиономию. Со стороны Адмиралтейства, там, где раньше бил фонтан, у свежесколоченной коновязи кушали овес десятки нерасседланных лошадей. Памятуя о столичных приключениях, Артур заранее спрятал под куртку автомат и посулил сторожу золотой за особое внимание к его коню. Впрочем, одноногий инвалид на жулика не походил.
Никем не остановленный, одинокий странник поднялся по мраморной лестнице. На втором этаже ему снова встретилось усатое лицо со слегка выпученными глазами. Здоровенный лист крашеной фанеры висел под самым потолком. Из-за фанерки выглядывало слегка обиженное "Святое семейство". Затем Артуру пришлось потесниться, пропуская целый взвод юношей, у каждого из которых на левой стороне груди поблескивал бронзовый треугольник. Внутри треугольников изображался какой-то символ; не звезда, как в столице, что-то иное. Артур не стал всматриваться, чтобы не привлекать лишнего внимания.
– Святая Ксения!
– прошептал Лева, роняя очки.
– Этого не может быть! Откуда ты взялся?! Ты сумел бежать от Качальщиков?
– Можно и так сказать…
Артур прошелся по библиотеке, потрогал глобус, машинально погладил дряхлого сонного летуна. У книжника при этом невинном жесте округлились глаза. Всё в этой сумрачной зале осталось по-прежнему: карты на стенах, паутина по углам, уютный запах подсыхающих поленьев в камине. И Лева был всё тот же, седенький, шустрый, но поведение его заметно изменилось. Он стал каким-то пришибленным, что ли…
– Я жил у них в общине. Я работал. У меня трое детей и жена. Думаю, пока тебе достаточно?
– Артур не мог сдержать улыбки при виде обалдевшей физиономии книжника.
– Теперь ты мне скажи: что с папой Рубенсом?
Лева стрельнул глазами на дверь:
– Так ты ничего не знаешь? После того как стало известно о его дружбе с колдунами, начался бунт. Михаил бежал вместе с женой. Папу выставила родная дочь. Арина вышла замуж за сына губернатора…
– Вот как? А почему внизу нет охраны? Где Лапочка?
– Так ты совсем… Не вздумай ни с кем говорить, иначе угодишь на виселицу. Есть люди, которые еще помнят, как ты голыми руками повязал Качальщика и спас целый караван. Мне рассказал Рокотов, о Кузнеце ходили легенды! А тигр… Лапочку застрелили, охрана теперь только ночью, и только из офицеров тайной службы…
– Тогда почему меня должны повесить?
– Потому что легенды теперь не нужны, и вспоминать героев опасно. Свободной коммуны больше нет, а ты говоришь крамольные вещи. Весь город уже год подчиняется губернатору. Началось с драки в Думе. Они и так вечно скандалили, а в тот раз сцепились из-за того, чья очередь выделять людей на осушение подземки и подвоз чистой воды. От нас в Думе заседала Арина Рубенс, Рокотов, Аркаша, мой брат, и еще двое. Они предлагали голосовать в закрытую, но тут приперлись эти, мелюзга с правого берега, и заявили, что тянуть жребий нечестно. Потому что в их общинах мало народу, а у нас от каждой тысячи представлено по человеку. Получается, что крупные коммуны их забивают. Они сказали, что вообще больше не дадут людей в патрули, потому что "Восьмая дивизия" собирает с входящих в город нечестный налог, а с патрульными из общин не делится…
Слово за слово, заварилась такая каша, что думских пришлось разливать водой. Пока они дрались, губернатор собрал своих головорезов и окружил здание. Он их продержал целый день и заставил проголосовать за передачу власти ему одному. Он всё сделал хитро, и лично мне кажется… - Лева горестно возвел глаза к потолку.
– Лично мне кажется, что без Арины тут не обошлось. Она умная, и, кроме того, ее дар слышать… Конечно, она начала играть в пользу своего свекра, а как же иначе?
Я ее не осуждаю. Арина вернулась во дворец с солдатами губернатора и разоружила обоих братьев Абашидзе, Руслана и Серго, ты их должен помнить. Потом у них якобы нашли письма от Мишки Рубенса и обвинили в заговоре. Абашидзе бежали из города, и с ними десятка два верных им парней…
Так и пошло, они захватывали власть, поочередно нападая на разные районы. Мама Кэт держалась дольше всех, но губернатор объявил, что набирает новое войско, общее для всего города. Так и назвали - "внутренние войска". Им положили двойное жалованье и стали выделять квартиры в Михайловском замке. Раньше там жила община папы Арбузика, его губернатор обвинил в уклонении от налогов на строительство дорог. Всех выгнали из замка и раздали комнаты солдатам. Я говорю, без Арины не обошлось: только она умеет угадывать, кто что думает… Ну вот, мужики от мамы Кэт тут же побежали наниматься в войско.
– Постой, Лева!
– Коваль затряс головой.
– Я не могу поверить, что губернатор подмял весь Питер. Насколько я помню, он пожилой больной человек и не гнался за властью…
– А он и не гнался! Всё началось с этого соборника.
– Как ты сказал?!
– Артур поперхнулся чаем.
– Ты знаешь, что случилось в Москве?
– Лев понизил голос, на цыпочках подбежал к двери, проверил, не подслушивают ли снаружи.
– Москвы больше нет. Ее растворили Качальщики, это точно. Лишь они способны поднять Землю на дыбы! Из Москвы целый год шли к нам беженцы. И приперся целый гарнизон их поганого президента, папы Ивана. Президента убили его же солдаты, гарнизон привел один из московских соборников. Они встали за городом, больше трех тысяч штыков, представляешь? Там были не только бойцы, почти тысяча женщин и дети. И все кремлевские слушали этого соборника, как родного отца. Он сказал, что будет говорить с тем, кто в Питере главный. К нему поехали старейшины от Думы, никто не хотел, чтобы такая голодная армия вошла в город.
Но соборник не стал говорить с думскими, он тайно встретился с губернатором. Он заставил Думу принимать решения под дулами автоматов. Этот лис убедил губернатора принять всех солдат на довольствие губернаторской коммуны. Они заняли Серый дом. Это там, на Литейном…
– Я знаю. Там им самое место.
– И всё, Артур! Спустя месяц губернатор разогнал Думу и запретил коммунам содержать свою стражу. Кто не послушался… Парни из гарнизона сожгли две коммуны дотла. Они умеют воевать гораздо лучше нас. А потом они поставили своих людей на всех дорогах и назвали себя пограничными войсками. И к ним тут же побежали присягать бандиты из мелких шаек. Всем понравилось быть пограничниками, собирать деньги на дорогах и ничего не делать…