Проспект Героев

Кащеев Кирилл

– Ладно, бери ее, - прокатывая мимо, неохотно кивнула Янка, - Бо тут ще поблизости «Робин Гуд» и «Айвенго» булы!

– Айвенго вроде доблестный рыцарь, а Робин Гуд – благородный разбойник.
– пробормотал Роман.

– Ну и кому це колысь мешало? – поинтересовалась Янка, и в словах ее слышалась давняя, застарелая горечь.

Их мотоциклы неслись сквозь схваченный тисками заклятья город и Роман чувствовал, что ему отчаянно хочется уткнуться лицом в лохматый загривок притихшей Нёмы, чтоб не видеть происходящего вокруг. Вцепившись Рико в плечи, девочка Лиза смотрела перед собой широко распахнутыми глазами,

но по переполняющей их пустоте Роман понял, что ее сознание милосердно отключилось, спасая ускользающий рассудок от царящего вокруг ужаса.

– Наши вже летять! – перекрикивая бьющий в лицо ветер, бросила через плечо Янка.

Прямо у них над головами тяжело загудело, и кромсая лопастями воздух, над улицей прошел здоровенный темный вертолет.

Янка прибавила скорость. На углу дома мелькнула белая табличка «пр. Героев».

«Лучше б уточнили, каких именно, а то ведь при материализации черте кто появиться может!» - подумал Роман.

– Vieux diable! – проорал впереди Рико, и круто бросив мотоцикл набок, заложил широкую петлю, стараясь избежать столкновения с огромной, плотно спрессованной грудой искореженных автомобилей, перегородивших улицу.

Роман почувствовал, как мотоцикл под ним становится на дыбы, словно живой, выворачивается в неистовом вираже, и тормозит с визгом раненного животного. Внутренности встряхнуло, желудок чуть не выскочил между зубов, и машина встала. Роман спихнул с коленей возмущенную происходящим Нёму и раскорячив ноги, сполз с седла. Выпрямился, хрустя, кажется, всеми имеющимися суставами, вскинул глаза на перекрывающую улицу автомобильную гору…

Гора казалась черной от жирной копоти, покрывающей до неузнаваемости искореженный металл. Кое-где сквозь сплавленные в горниле десятков взрывов автомобильные останки еще пробивались последние оранжевые язычки огня. Венчало груду практически целое ярко-красное водительское кресло, а в нем… Роман отчаянно зажмурился, но изображение обугленного человеческого скелета, крепко сжимающего в черных кистях автомобильный руль, словно пропечаталось на внутренней стороне плотно закрытых век.

У подножья автомобильной груды сидел хорошо одетый молодой мужчина. Он мучительно, будто стараясь вспомнить что-то, морщил лоб и время от времени вопросительно тряс за плечо нечто черное, страшное, очертаниями похожее на человеческую фигуру, но при этом издающее острый запах паленого мяса.

Судорожно сглатывая, Роман отвел глаза в сторону и принялся тщательно изучать фасады соседних домов. Те словно под обстрелом побывали – языки копоти покрывали испещренный рытвинами шлакоблок. Тихо, поскрипывая со сводящей с ума монотонностью, болталась вывеска крохотного бутика: «Амнезия».

Янка с разбегу вскочила на сбитые в кучу машины. Выдавливая сквозь сведенные губы непонятные, животные звуки, мужчина у подножья попытался ухватить ее за сапог, но она легко перепрыгнула дальше и побежала вверх по склону сложенного из машинных и человеческих останков холма. Рядом с ней длинными прыжками неслась ярчучка. Груда металла угрожающе скрипела и шаталась под их тяжестью. В несколько прыжков Янка выбралась на гребень, бросила один-единственный взгляд вдоль проспекта и выдала выразительное:

– Трясьця вам в бок!

Вытянувшаяся в струнку Нёма залилась отрывистым злобным лаем и перевалив через верхушку

холма, скрылась на другой его стороне.

Янка повернулась и запрыгала обратно к подножью. Ее блестящие черные сапожки мелькнули перед бессмысленным взором потерявшего память человека. Тот снова замычал, и на четвереньках пополз за ней. Искореженный металл протяжно застонал и медленно осел, погребая под собой место, где только что сидел мужчина.

– Дела паршивые! – не обращая внимания на путающегося у ног нежданного поклонника, Янка подняла мотоцикл, - Наших огнем шмалят! – Янка вскочила в седло.

– Кто?

– Яка разница!

– Парень, ты тут подожди, может, еще все наладится! – подхватив обеспамятевшего человека подмышки, Роман оттащил его к стене.

– Хватит самаритянствовать, стажер, едем! – Рико нажал стартер.

Еще не понимая, что они собираются делать, Роман вновь вскочил в седло позади Янки. Мотоцикл вдруг развернулся и на полной скорости рванул прочь от перекрывающего дорогу металлического завала.

– В объезд? – крикнул Янке в ухо Роман.

– Нема часу! – проорала она в ответ, резко развернула мотоцикл…

Машина взревела… Груда битых автомобилей прыгнула им навстречу, понеслась прямо в лицо, будто кинуться решила…

– Не-е-ет! – Роман успел лишь заорать и вцепиться Янке в плечи, когда переднее колесо оторвалось от земли и мотоцикл взмыл в воздух!

Уши у Романа заложило. В абсолютной, гулкой тишине он увидел как рядом в небесах плывет мотоцикл Рико, увидел раззявленный в беззвучном крике Лизкин рот и вытаращенные, полные ужаса глаза, глядящий сквозь облепившие лицо волосы.

Потом земля с силой ударила в колеса, седло долбануло Романа снизу, острая боль насквозь прошила позвоночник. Роман почувствовал, что валится с седла, стремительно несущаяся лента асфальта мелькнула у самого лица и последнее, что он ощутил, был короткий рывок за ворот.

– Гей, молодый пане, очухивайся швидше, бо мы з тобою не дуже зручно выглядим!

Чернота еще плавала у Романа перед глазами, медленно расслаиваясь на полосы мерцающе-черного и грязно-серого, с розовыми просверками. Наконец качающийся словно в шторм окружающий мир слегка успокоился и Роман обнаружил, что серое – это старый дорожный асфальт, черное – отблескивающая кожа Янкиных высоких сапог, а розовое – трепещущий у самого лица язык преисполненной сочувствие Нёмы. Черный влажный нос ткнулся в щеку, резкий запах собачей пасти ударил в лицо, и Роман понял, что лежит животом поперек Янкиных коленей. Роман представил, как оригинально выглядит со стороны. Кровь прилила к щекам.

Он задергался всем телом, волосы у него на затылке зашевелились, чувствуя тот веселый интерес, с каким Янка наблюдала за его барахтаньем.

– Позвольте узнать, что вы там застряли, стажер? – раздраженно поинтересовался у него над головой Рико, и вот тут Янка то ли наконец разозлилась, то ли наоборот, сжалилась и просто-напросто спихнула Романа наземь.

Морщась от острой боли в спине, Роман поднялся, цепляясь за мотоцикл.

Проспект по другую сторону автомобильной груды тоже был черен от копоти. Дома с выгоревшими стенами и лопнувшими от жара стеклами стояли пустые, лишь кое-где у подъездов валялись брошенные вещи – следы поспешного бегства жильцов. Впереди глухо ухнуло…