Проспорь свое сердце
Шрифт:
— А зачем тогда меня сюда привел? — и Вероника неожиданно затаила дыхание. Она сама удивилась, насколько для нее важным был его ответ. Казалось бы, что между ними может быть? Ничего, только глупый спор и флирт. Но одно дело — неожиданно целоваться в офисе, и совсем другое — привести постороннего человека в свое место. Она прекрасно понимала значимость оказанного ей доверия.
— С тобой — можно, — кратко и уверенно ответил Владислав. Словно это все объясняло. И никаких дополнительных пояснений не требовалось. Ника не видела его лица, но чувствовала, что парень улыбается. У нее у самой
— А я стихию люблю, — неожиданно для себя призналась Ника. — Сильный ветер, дождь. И я посреди всего этого. Мне в такие моменты кажется, что я свободна. Прекрасная иллюзия свободы.
— Ты и так свободна, — возразил Дангулов. — Ты можешь сама принимать решения.
— Мы все заложники наших принципов и норм морали, — возразила Вероника. — У нас всегда есть сдерживающие факторы, которые не дают нам делать то, что хочется.
— А что тебе хочется сейчас? — спросил Владислав.
— Не знаю, — пожала плечами девушка, чувствуя тепло его рук. — Мне всего хватает. Сейчас, в этот момент, мне хорошо.
— А знаешь, чего хочется мне? — не стал дожидаться ответного вопроса Дангулов. — Поцеловать тебя.
Вероника развернулась в его объятиях и посмотрела ему прямо в глаза. Его лицо было близко-близко, их разделяли всего несколько сантиметров. Но при этом казалось, что он находится преступно далеко.
— А что мешает? — нервно облизнула губы она. — Уж точно не я.
Стоило его губам коснуться ее, как обоими овладело какое-то безумие. Исчез куда-то город, исчез пробирающий до костей ветерок с набережной, — весь мир словно испарился. Остались лишь они двое. Поцелуй следовал за поцелуем. Словно они не могли оторваться друг от друга, как фанатики, дорвавшиися до святого Грааля. Каждое прикосновение четко ощущалось — не кожей, душой. Это не было пожаром, не было страстью, скорее тихий, равномерный огонь, греющих их обоих где-то на Северном полюсе. Наваждение, от которого сейчас, в эту минуту зависела их жизнь.
Сколько они так целовались — пять минут или полчаса, ни один из них не мог сказать. Просто в какой-то момент они оторвались друг от друга, и Влад лишь легонько поигрывал длинными прядями Никиных волос.
— Замерзла? — тихо спросил он. — У нас же еще кофе есть.
Кофе уже остыл, несмотря на ухищрения. Но это нисколько не мешало. Они долго потягивали напиток из картонных стаканчиков, ели сендвичи и пирожные и болтали. Обо всем на свете. Вспоминали забавные истории, любимые книги, музыкантов. Расстались они уже ближе к полуночи, перед этим долго целуясь возле Никиного подъезда.
В квартиру девушка заходила с улыбкой. И даже не обратила внимания на ворчание матери, которая жаловалась, что нерадивая дочь даже не предупредила, что придет поздно. В конце концов, Лариса Юрьевна просто махнула рукой и ушла спать.
А телефон неожиданно зажужжал от виброзвонка. За последними событиями Ника как-то позабыла обо всех своих переживаниях,
Выйди на площадку, куколка.
Глава 22
Вероника на мгновение прикрыла глаза, словно надеялась, что смс исчезнет. Конечно, проще всего было бы его стереть и притвориться, что никогда оно и не приходило. Зачем же портить такой чудесный вечер всякой ерундой? Вот только ей до безумия хотелось взглянуть в глаза человека, который посылал эти идиотские сообщение, и высказать ему все, что накопилось за последние дни. Отомстить за свой страх. И, глубоко вздохнув, Ника выждала еще пару минут и направилась к двери.
Лестничная площадка была ярко освещена, Северцевы стойко следили за тем, чтобы не приходилось бродить впотьмах. И из глазка явственно виднелось абсолютно пустое помещение. Получается, ее никто и не ждет? Или, может, сообщения вообще не ей были адресованы, и Нике нечего бояться?
Но узнать правду можно лишь одним способом. Нужно выйти. Собраться с духом, глубоко вдохнуть и выйти. Появилось дурацкое желание написать кому-нибудь: «Если я не отправлю тебе сообщение через пять минут, вызови, пожалуйста, полицию». Впрочем, может, это и не так глупо? Пожалуй, да.
И Вероника быстро, пока не передумала, настрочила смс Ульяне, немного смягчив смысл слов. Вот и все. Теперь надо выйти, пути назад нет.
Ключ попал в замочную скважину далеко не с первого раза — руки дрожали. На вибрацию мобильного телефона Ника внимания не обратила, понимала, что у подруги возникли вопросы, на которые она пока не готова отвечать.
От еле слышного скрипа по коже пробежали мурашки. Ноги, казалось, налились свинцом и не собирались никуда передвигаться. Сердце стучало где-то в районе горла и отдавалось в ушах набатом. Ей на мгновенье даже показалось, что она готовится ступить на минное поле, зная, что вот-вот может погибнуть. Каждый шаг давался с трудом. Но вот дверь открыта.
Глазок не обманул — на лестничной площадке пусто. На пролет ниже, насколько просматривалась лестница, тоже никого не было. Зато на полу лежал какой-то сверток. Наклонившись, Ника подняла его и быстро-быстро, словно сейчас откуда-то из тени выскочит ее маньяк и начнет душить, спряталась в безопасности квартиры.
Прислонившись к двери с внутренней стороны, девушка развернула бумагу и увидела букет. Перевязанные ярко-алой лентой стебли с острыми шипами, которые венчали траурно-черные головки. Ника недоуменно моргнула — такие цветы она видела впервые. И только потом до нее дошло. Мрачных цветков было ровно шесть штук.
Вероника в испуге машинально сжала в руках букет, уколола ладошки об острые шипы и уронила цветы на пол. Еще отшатнулась, словно от ядовитой змеи. И тут, словно в плохом фильме, завибрировал телефон… Неловкими движениями Ника схватила трубку, ожидая нового сообщения от таинственного дарителя. И вздохнула с облегчением.
— Что за фигня у тебя творится? — напустилась на нее Ульяна. Голос подруги звучал испуганно.
— У меня? — растерянным эхом отозвалась Ника, не сводя глаз с лежащего на полу букета. Красная лента лопнула, и черные цветы рассыпались веером по ковру. У девушки уже и вылетело из головы, что она написала подруге.