Простая история
Шрифт:
Он же из канцелярии хана! Каким образом он может быть… курьером? Тем более, моим? Заметив, что писарь поднял голову от бумаг и обводит толпу равнодушным, усталым взглядом, осторожно поднимаю сначала правую руку и тру висок, потом повторяю этот жест левой рукой.
Писарь скучающе вздохнул, поднял левую руку и, сдвинув набок тебетей, почесал затылок. Потом не спеша переложил стило в левую руку и проделал то же самое правой.
Отзыв совершенно верен, но я еще сомневаюсь. А вдруг… нет, такого быть не может… я подношу обе руки ко рту и изображаю кашель. Причем пальцы при этом переплетены совершенно определенным образом.
Теперь мне нужно было сообщить курьеру, где меня можно найти, а для этого подходил только один способ. Нужно было подать заявку.
Толкнув локтем в бок все еще ворчащего по поводу слишком смелых жен Рудо, направляюсь к столу, где продают бланки заявлений.
— Ты куда? — шипит вслед оторопевший на миг язва.
— Дорогой, — пискнул я, — ну будь же мужчиной! Купи, наконец, эту бумажку!
Растерянность, мелькнувшую было во взгляде Рудо, не смог заметить никто, кроме меня, так быстро она сменилась возмущенным недовольством.
— Я сам знаю, когда и что покупать! Но только ради того, чтобы ты не пилила меня потом три дня… — на публику буркнул он и подошел к казначею, продающему небрежно наштампованные бумажки.
Хан и тут не упустил своей выгоды. Хотя у него довольно странное о ней представление. Он готов платить большие деньги контролерам, проверяющим мелкие платежи жителей. По Дильшару ходит упорный шепоток, что собирают они много меньше, чем получают за это от хана. Вот и сейчас, он теряет большие деньги, которые, в виде процента от оплаты за перенос, ему приносили маги, зато держит возле каждой башни кучу народа и получает медяки за эти бумажки.
— Напиши, что мы живем в торговом районе… в доме… — шепотом подсказываю язве, поглядывая из-под читэру по сторонам.
Все вокруг заняты тем же непростым делом, пытаются придумать такие мотивы для перемещения в королевство, какие покажутся убедительными старшим чиновникам.
Писарь равнодушно принял у нас с Рудо бумажку и, сообщив, что за ответом нужно прийти через три дня, занялся следующими клиентами.
— Ну? — вопросительно уставился на меня Рудо, когда мы отошли достаточно далеко от башни. — и зачем мы это писали?
— Не пойму, чем ты недоволен, дорогой? — чтобы отомстить за его недавнее поведение, как можно ласковее пробормотал я собственным голосом, от постоянного писка уже болит горло.
И гордо пошлепал вперед.
— Женщина! Куда побежала? Я с кем разговариваю? — возмущался, топая следом, язва.
А я представил, как мы выглядим со стороны и ехидно хихикнул. Шагающая широкими шагами высокая широкоплечая женщина и невысокий муж, тщетно старающийся ее догнать. Рудо ниже меня ростом почти на полголовы, и хотя каблуки на его новых сапогах не менее пяти сантиметров, разница в росте, к его разочарованию, от этого совершенно не уменьшилась. Это я придумал небольшую хитрость, о которой почти случайно забыл ему рассказать. Чтобы не ловить все время руками сползающую с головы ткань, попросил Зару прикрепить читэру булавками к круглой меховой шапочке, найденной мною в сундуке.
Шум базара всегда слышен за несколько сотен шагов, но сегодня он донесся до нас намного раньше.
— Что-то случилось. — Мгновенно посерьезнел язва и, придержав меня за рукав, пошел впереди.
Да я и не спорил. В любой драке мое место не в самой гуще, а в стороночке и лучше на возвышении.
Вот только никакой драки на базаре не оказалось. Пара дюжин обитателей птичьих гнезд, поселка, прилепившегося к скалам так тесно, что крыши одних хижин служат полом для других, громили одну из лавок Джуса Чануа. Трое торговцев, попытавшихся защитить хозяйские товары, после нескольких ударов палками вынуждены были отступить. И теперь, не обращая внимания на собственные синяки и царапины, скорбно наблюдали за наглым погромом.
— Пойдем отсюда, — потянул я Рудо за рукав, все равно ничем помочь этим людям мы не сможем, а Джус от потери одной лавки не обеднеет.
Тем более, кое-что разумеется, уцелеет. Вон уже приближаются базарные охранники, которых торговцы нанимают вскладчину.
Откуда-то с крыш раздался резкий свист и хулиганы, побросав камни и палки, прыснули во все стороны. Разумеется, охранники никого не поймают, да и искать не станут. Эти налетчики в сложном базарном лабиринте знают каждую щель и пути отхода обдумали заранее.
Да и не нужны они мне, без слов ясно, что хотел сказать этим погромом Джусу кто-то очень могущественный и жестокий.
Забыть про Шинера, вот что этой выходкой предлагает Чануа неизвестный злодей, в обмен на неприкосновенность его собственности. А это означает, что Джус еще не успокоился, и, не дождавшись результатов моего расследования, продолжает свое собственное. И его нужно остановить как можно быстрее, иначе в следующий раз неповинные торговцы не отделаются одними лишь синяками.
Рудо не вспоминал о заявке на переход до самого дома, но доказал, что я не обманываюсь на его счет, едва переступил порог общей комнаты, где все спасались от полуденной жары.
— Мы подали заявку. — ехидно поглядывая на меня, выпалил он.
Кадин, полулежавший на ковре в тонкой расстегнутой на груди рубахе, старых штанах и босиком, вопросительно уставился на меня умными карими глазами.
— Сниму эти тряпки и приду, — буркнул я, ныряя в свою спальню.
Как попроще объяснить свой поступок, я придумал еще по дороге. Все равно, сказать им больше я пока не имею права, не мои это тайны. И так еле выкрутился пару дней назад, когда они устроили мне настоящий допрос. Но тогда меня здорово выручила Зара. Она так обстоятельно и с подробностями рассказывала свою историю, что мне потом осталось лишь сообщить, что и я разыскиваю человека, недавно пропавшего при сходных обстоятельствах. Про калечного матроса и смерть Фатны я тоже рассказал, им это уже никак не повредит, зато отлично объяснит мою осторожность.
После этого я счел возможным спросить про причины, которые привели Кадина с друзьями в столицу, и они рассказали нам явно урезанную версию своих злоключений.
Кадин был младшим сыном довольно богатого землевладельца. Далеко на западе, на полустепных просторах Остании, находилось большое имение, которое он почти полтора года считал своим. С тех самых пор, как старший брат, оставшийся хозяином после смерти отца, не вернулся из поездки по стоянкам пастухов. Он каждую весну совершал такое путешествие, чтобы самому проверить, как вышли из зимовки животные, какого можно ждать приплода, и решить десятки различных хозяйственных вопросов.