Простая сложная игра глазами профессионала
Шрифт:
Провели много исследований. Брали биохимические анализы после тренировочных и соревновательных нагрузок, была задействована и эндокринология плюс коллективные действия – их мерил я сам. Важно было установить, какие зависимости существуют между различными объемами тренировочных нагрузок и состоянием игроков. Как в конечном итоге это сказывается на игре. И тренировочная нагрузка измерялась на протяжении всех трех лет, пока готовилась диссертация. В основу этого раздела, естественно, лег трехгодичный цикл работы Олега Базилевича в ЦСКА.
Ответы на вопросы, что такое игра и что такое тренировка после «армейской службы» мне не казались такими уж наивными, как до нее. Несмотря на то, что проделанная работа
Ситуация, которая требует жертв
Существует немало методов, с помощью которых можно попытаться сделать так, чтобы тебя как минимум не обыграли. То есть обеспечить результат.
Можно игру, что называется, «сушить». Можно встать всей командой на своей половине и играть строго на отбой. Можно сознательно действовать на грани фола, пытаясь соперника морально запугать.
Очень показательный в этом смысле пример – игра сборной России против Испании на прошедшем чемпионате мира. Если бы в распоряжении тренерского штаба была пара-тройка игроков группы атаки достаточно высокого уровня, обладающих более высоким исполнительским мастерством ровно при том же варианте игры, который предлагал Черчесов, команда выглядела бы намного интереснее. И предложить он мог бы испанцам другую модель игры. Мог бы, но вот те же хорваты после чемпионата мира, играя в открытую, были разгромлены испанцами – 0:6. Считаю, что наша сборная свой потенциал реализовала на все сто процентов. При этом трудно сказать, не покривив душой, что наши играли красиво. Но точно так же невозможно утверждать, что команда Черчесова была плохо подготовлена, слабо мотивирована и неправильно организована. Сборная России играла строго в меру своих сил. Заложенный в команде потенциал тренеру, на мой взгляд, удалось раскрыть в полной мере.
Или взять «Анжи» времён 2011–2012 годов. В начале сезона в атаке у нас играли в основном футболисты, которые, во-первых, были не очень хорошо сыграны, а во-вторых, с несколько искаженной мотивацией, то есть привыкшие, к сожалению, стоять на вылет из высшего дивизиона. У этих ребят, безусловно, был определенный игровой потенциал. Он и позволял команде находиться в верхней части таблицы. В трудные минуты, когда, например, получил травму Голенда, Махач Гаджиев забил три мяча, Александр Прудников тоже забил три. Но сказать при этом, что они обладали потенциалом, который позволял бы «Анжи» стабильно показывать действительно яркую игру в атаке, конечно, нельзя.
А вот с появлением Это’О и Жиркова ситуация стала меняться. Можно сказать, что именно с этими футболистами связаны наиболее яркие эпизоды в игре «Анжи» в концовке затянувшегося чемпионата-2011/12.
Тут, на мой взгляд, необходимо отметить, что Жиркова далеко не все специалисты склонны рассматривать в качестве игрока группы атаки. Разброс мнений и оценок по отношению к нему вполне объясним.
Юра может хорошо выглядеть и в атаке, и в обороне, он способен быть одинаково полезным на нескольких позициях. Жирков – универсальный футболист, отлично чувствует игру, а это качество редкое, такие игроки из категории штучных. Другое дело, что именно в тот период «Анжи» требовались футболисты созидательного плана, поэтому в отношении Жиркова запрос был сформулирован именно как на игрока группы атаки.
Группа обороны «Анжи» в начале сезона-2011/12 была выстроена главным образом из россиян, в ней доминировали местные ребята, дагестанцы. Тагирбеков, Гаджибеков и Агаларов достаточно сильно провели первую половину сезона. К середине чемпионата по пропущенным голам мы шли на 3-м месте – 13 в 16 играх. Очень хороший показатель для этих футболистов. Не наблюдалось ни одной сколько-нибудь существенной причины ломать линию обороны в связи с приходом такого квалифицированного футболиста, как Жирков, отправляя кого-то из прежней основы в запас.
Сам Юра тоже позиционировал себя в большей степени игроком группы атаки. Когда мы обсуждали с ним игровые задачи, он прямо говорил, что не испытывает особой симпатии к игре в обороне. Можно вспомнить также, что свои последние игры за «Челси» он провел в центре поля. Да и в «Анжи» случались матчи, когда мы убирали его с фланга. И нельзя сказать, что он выглядел неуверенно, слабо.
Так что Жирков сыграет, если нужно, на любой позиции, которую ему предложат. Даже справа, хотя Юра – ярко выраженный левоногий футболист. Но это ведь не догма. Мы видим много левоногих игроков, которые выходят справа. И наоборот. Это одна из известных мини-тенденций современного футбола. В «Челси» Роббен, например, тоже часто играл справа. Тут, в общем, принцип простой, большой хитрости, чтобы оценить замысел, не нужно: игрок смещается с фланга в середину и напрягает соперника, получая пространство, имея расширенный выбор в принятии решений. Эти решения нередко идут от соперника. Это’О сказал как-то перед одним из наших матчей: «Я посмотрел соперника и думаю, что лучше Жиркова поставить справа, а слева – либо Махача, либо Иванова. Против этой команды нужен на фланге человек, способный сваливаться в середину и создавать напряжение». Возражений у меня это не вызвало – совершенно оправданное предложение. Думаю, связано оно было с тем, в частности, что ранее в «Интере» Самюэль нередко примерно так и действовал: Моуринью его ставил слева, а кого-то левоногого отправлял на другой фланг.
Понятно, если возникает командная необходимость, интересы отдельного игрока, каким бы заслуженным и именитым он ни был, уходят на второй план. В таких случаях тренеру следует придерживаться максимально твердой линии, руководствуясь исключительно общими интересами.
В моей практике не раз возникали ситуации, когда приходилось остужать футболистов, не желающих закрывать ту или иную позицию просто потому, что они ее не любят.
Например, Антон Бобер в «Крыльях Советов» очень не любил играть на фланге обороны, и я об этом, конечно, знал. Но в какой-то момент сложилась ситуация, когда у тренерского штаба не оказалось выбора – не было в обойме крайнего защитника. Мне пришлось убеждать Антона в том, что футбол нередко требует жертв, и эта жертва не самая страшная. Убедил. Бобер матчей 15–20 тогда на фланге сыграл, и сыграл хорошо.
Или еще один частный случай из практики, подтверждающий правило. «Сатурну», который я тренировал в 2007–2008 годах, предстоял выезд в Казань, а флангового защитника у нас не было. Мое мнение как главного тренера: позиция освободилась для Эдгараса Чеснаускиса, у которого совершенно не было опыта действий в этом амплуа и который тактически, быть может, был не очень силен, то есть не идеально ориентировался в позиционной игре именно в силу отсутствия опыта. Но зато Эдик обладал другими подходящими качествами – высокой скоростью, был хорош в единоборствах. Другого варианта я просто не видел.
Зная, что Чеснаускис не любит играть в обороне, на теоретическом занятии при подготовке к игре в Казани я нарисовал схему, расставляя футболистов основного состава на макете, потом спросил у команды: «Кто, по-вашему, способен закрыть эту позицию?». И команда в один голос признала, что Эдгарас в этой ситуации – оптимальное решение. Чеснаускис вышел на фланг и выдал хороший футбол. Мы выиграли 1:0.
Очень творческий вопрос
Что определяет содержание игры и тренировки, на какой фундамент должен опираться тренер при выборе средств и методов подготовки?