Прости грехи наши… Книга первая
Шрифт:
– Здравствуйте! – разом разогнала она свои навязчивые мысли, – Если не ошибаюсь, Крушинин Василий Ильич?
– Да, – растерялся Василий. Эту по-старомодному интеллигентную старуху он видел впервые.
– Меня зовут Зинаида Прокопьевна. Я врач вашей жены.
– Да, да, конечно, – спохватился Василий, – Как она? Мне сказали, вы хотели поговорить…
– У нас получилось уличное знакомство, однако разговор предстоит серьезный, поэтому я попрошу вас пройти вместе со мной.
Василий насторожился и молча, зашагал за докторшей, готовясь услышать что-то не
Она привела его в маленькую комнатку. Такую маленькую, что разместиться его могучему телу было почти негде. Он прижался к полуразрушенному бумагами шкафу.
Врач отлучилась ненадолго и появилась вновь, уже в халате, строгая, совсем не похожая на ту уличную дореволюционную старушку. Белая и какая-то прохладная, она будто бы принесла с собой снова зиму.
– Ну, что ж, – сказала она, – Разговор у нас с вами будет не из легких…, – голос у Зинаиды Прокопьевны был сильным и повелительным.
«Прямо хозяйка медной горы», – подумал Василий.
– Так, что же все-таки произошло? – не выдержал мужчина и не узнал собственного голоса, который показался ему серым и невзрачным. Он шумно сглотнул слюну, выдавая одолевавшее его волнение.
– Всю свою жизнь, – начала доктор, – Я посвятила работе. И, как у всех, каждый день приносил мне свои радости и огорчения. Сколько счастливых глаз я видела в этих стенах! Но признаюсь вам откровенно, я не запомнила их. Однако, до сих пор, поверьте в искренность моих слов, Василий Ильич, – врач глянула на него сквозь стекла очков, маленькими острыми глазками, – Мне не забыть лица отчаявшихся, подавленных горем людей…, – она умолкла на мгновение, и в это мгновение, Василий понял, что случилось что-то страшное и не поправимое. – Я помню их всех, – продолжила Зинаида Прокопьевна, – И вовсе не потому, что их было не много. Я хочу, чтобы вы поняли меня правильно. Людское горе не безразлично мне, для меня – это тоже трагедия, потому, что я оказалась бессильна помочь им…, – врач опустила глаза, – И вам тоже…
– Что с Анной? – заорал, как полоумный Василий, – Что с ней?! – вскочил он с места и задел какие-то бумаги. Несколько листков прокружились в воздухе и медленно осели на полу.
– С вашей женой уже все в порядке, – поспешила успокоить его врач, Но вот ребенок…, – она снова умолкла, – Ребенка спасти не удалось…. Я уверяю: мы сделали все возможное, – сказала Зинаида Прокопьевна.
Василий даже не мог предположить, до конца поверить в происходящее. Он, как рыба хватанул ртом воздух и, только, это, казалось, спасло его.
– Но…, – подался мужчина вперед, – Должно быть здесь ошибка, мне сказали, что у меня родился сын. Еще недавно…
Врач перебила его.
– Мальчик прожил пять суток. Мы надеялись…, – попыталась объяснить она, – Но ребенок оказался слишком слаб. Врожденная патология не давала почти никаких шансов. К тому же, роды протекали тяжело. У вашей жены лишь недавно нормализовалась температура, – Зинаида Прокопьевна осмелилась посмотреть на Василия, – Я повторяю: мы сделали все, что было в наших силах…
– Как же так! – закричал тот, – Но ведь мой сын погиб…
– Это
Ничего не понимающий Василий, ошарашено уставился на белый призрак в очках.
– Известие о смерти ребенка для вашей жены, чуть не обернулось новой трагедией, – добивала остатки его самообладания врач, – Если бы наша акушерка не успела вовремя, Анна выпрыгнула бы от отчаяния из окна. В моей практике такие случаи не встречались раньше, но в акушерстве есть такой термин, как «послеродовый психоз»…
– Что? – грубо перебил ее Василий. Он начал задыхаться в этой тесной душной комнатенке, – Да, что у вас тут творится?! – заорал он во всю мощь своего горла, – И тогда бы, – сверкнул мужчина красными от горя и слез глазами, – Вы тоже бы мне доложили, что сделали все возможное?!
Самое странное, что, несмотря на страшную вероятность потерять Анну, он совсем забыл о жене в эти роковые минуты, когда услышал, что мечта его жизни, долгожданный наследник, сын умер…. Через какую пропасть перешагнула она, Анна?!
Судьба нанесла неожиданный удар по самому больному ранимому участку его души. Василий уронил свою рыжую кудлатую голову между колен и зарыдал, как дитя:
– Я даже не видел его ни разу…
Зинаида Прокопьевна дотронулась до его плеча, такого могучего и крепкого, что на мгновение испугалась этой силы.
– Мне искренне жаль, – тихо произнесла женщина.
– Это вы, вы во всем виноваты! – стряхнул он ее руку. Обильные слезы потекли по его щекам.
– Можете ругать меня, кричать, если вам от этого легче, – согласилась докторша, – Но умоляю вас, Василий Ильич, будьте сдержаннее при жене. Пощадите ее чувства! Анна еще не до конца окрепла, – с какой-то излишней заботливостью попросила врач, – Видимо ребенок для нее был особенно желанным…
– А для меня разве нет?! – рассердился, вдруг, мужчина, – Почему вы все время говорите о ней?
Врач удивленно посмотрела на мужчину. Его слова оказались неожиданными.
– Ваша жена могла погибнуть! Неужели вам, до сих пор, не ясно? – возмущенно прозвенел голос Зинаиды Прокопьевны, – Поэтому, я прошу, если вы действительно дорожите Анной, будьте терпимы к ее страданиям, даже, если для этого вам приодеться забыть о собственной боли…
Василий ее не слышал. Он устремил свои голубые глаза в безликую белую стену.
«В жизни, – подумал он, – Все уравновешенно, и столько счастья одному ему, видимо пришлось по какой-то глупой, ужасной ошибке. И, теперь, приходиться расплачиваться за все сразу, возвращать то, что ему не должно принадлежать…».
Чувство, что он потерял, не только, сына, но и жену преследовало его расстроенный несчастьем разум. Докторша, так заботилась о душевном покое жены, но ему все больше, казалось, что именно она, Анна, была виновата во всем случившемся, хотя и не представлял как. «Виновата и все», – грызла мужчину, будто червь яблоко, изнутри досада, оттого, что жизнь его надломилась, воздушные замки рассеялись, мечты никогда не сбудутся…. В один миг и навсегда.