Прости грехи наши… Книга вторая

Фетисова Елена Владимировна

Не большой кабинет, потонувший в зелени, был похож на маленькие джунгли. В одном углу стоял аквариум с золотыми рыбками, в другом – с Мадагаскарскими тараканами: Пашей и Глашей – любимчиками биологички, в третьем – ползала черепаха Маня…

Места на подоконниках для цветов не хватало, поэтому по классу всюду были расставлены подставочки для растений. В горшках и горшочках росло столько всякой всячины, но Стела Анатольевна – учитель биологии и хозяйка этого райского уголка, знала, казалось, каждый листок наперечет.

Не дай Бог, кому-то случалось обидеть ее питомцев. Стела – была фанатичкой своего предмета.

– Ребят, вы Лякишеву не видели? – спросила вбежавшая в класс комсорг.

– Да, вон она, – кивнул Колобок, – В углу стоит…

– Где?! – выпучила глаза девчонка, – Там, только, скелет…

– Это она и есть, только, обнаженная! – содрогнулись пухлые щеки Вовика от смеха. Стоявшие рядом приятели тоже захохотали.

– Дураки!

Развеяв надежду, что урока не будет, в класс вошла Стела Анатольевна. Поправив очки, она раскрыла журнал, и произнесла убийственную фразу: «К доске пойдет…».

Вовка втянул голову в покатые плечи, Ванька судорожно начал листать учебник.

Но среди названных, ребят не оказалось.

– Ух! – выдохнул облегченно Колобок, – Пронесло! – и мальчишки, расслабившись, начали по привычке, резаться в морской бой.

– Эф десять, – заглядывая в свою тетрадку, прошептал Вовка.

– Ранил…, – разочарованно отозвался Ванька, напрасно прячась от биологички за разросшиеся листья папоротника, стоявшего рядом на триножке, его рыжая макушка, ярко горела, как раскрывшийся цветок в Гоголевскую Купалову ночь.

– Бэ семь, – ерзая на стуле, возбужденным шепотом произнес Колобок, чувствуя близкую победу.

– Да, заткнетесь вы! – оглянулась на них Лякишева, сидевшая одна впереди, соседка ее, Маринка Воронова, уже неделю болела, и не ходила в школу.

– Убил…, – не обращая внимания на змеиное шипение одноклассницы, траурным тоном произнес Ванька, и скомкал от досады листок, – Везучий ты, Колобок, всегда выигрываешь!

– Стратегия! – хихикнул довольный товарищ.

– Колобков, – обратилась, вдруг, к Ванькиному приятелю учительница, – Я сказала, что-то смешное?

– Нет, Стела Анатольевна…, – в раз сделалось печальным лицо парня. Его настроение менялось, как цвет хамелеона.

– А ты, вообще-то, слышал, о чем мы тут говорили?

– Конечно! – заверил ученик.

– Повтори, – невозмутимым тоном потребовала биологичка.

Ванька ткнул линейкой в позвоночник Арину. Та сердито сверкнула на него глазами из-под очков.

– Вид – это совокупность особей, сходных по ряду признаков…, – прикрыв ладошкой рот, начала подсказывать недовольным шепотом девчонка.

– Помедленнее! – заругался на нее Ванька, – Колобок не успеет за такими заумностями…

– Вид…, – переминаясь, с ноги на ногу повторил Колобков, – Это…

– Совокупность особей, – изо всех сил шипела Няня.

– Совокупляемость особей, – брякнул, плохо расслышанное слово Вовка, и класс грохнул от смеха. Даже Стела Анатольевна улыбнулась.

– Лякишева, – обратилась к девочке учительница, – Скажи вслух.

Арина вскочила.

– …Вид – это совокупность особей, сходных по ряду признаков, свободно скрещивающихся и дающих плодовитое потомство, занимающих в природе определенный ареал и обитающих в сходных биологических условиях, – отбарабанила девчонка.

– Колобков, ты хоть разницу между этими двумя словами понял?

– Где ему понять, – послышалось откуда-то с «камчатки», – Он, до сих пор, думает, что его папка с мамкой из теста вылепили!

Очередной приступ хохота потряс класс.

Ванька, держась за живот, смеялся вместе со всеми.

– Угомонитесь! – застучала по столу учительница, – Все умные, когда вас не касается!

Колобок плюхнулся на место, весь красный от стыда и гнева.

– Ну, Арина Родионовна, ты специально, так сделала?!

– Что, Колобков? – поглядела на него девочка, – Уши по утрам чистить надо!

Класс поутих. Колобок, набычившись, молчал, в его голове созревал план мести Лякишевой. Было почти видно, как шевелились его напряженные мозги. Во всяком случае, волоски на голове вздрагивали.

– Да, ладно тебе, – толкнул локтем его лыбящийся Ванька, – Няня же помочь тебе хотела. Что ты первый раз народ веселишь?

– Придумал! – не приняв к сведению его замечание, воскликнул Вовик, и скосил глаза на импровизируемый террариум с двумя здоровенными тараканами, стоявший рядом с цветком, а значит, и с Ванькой.

– Ты что, рехнулся! – посмотрел на него друг, – Стела же нас убьет!

– Скоро звонок будет, она не просечет!

Ванька, вздохнул, понимая всю нелепость Вовкиной идеи, но дружба была важнее правильных поступков. Он глянул на папоротник, что-то прикинул, и, улучив момент, когда учительница отвернулась к доске, опустил самый длинный листок в стеклянный ящик. Заморский усач простодушно начал карабкаться по резному листу, как по ступенькам вверх. Морщась от отвращения, Ванька взял насекомое в руку, лапки последнего начали неприятно карябать ладонь.

– Фу! Как может женщине нравиться такая гадость! – сказал он, имея в виду учительницу, – Интересно, это Паша или Глаша? – рассматривая насекомое, вслух подумал Ванька.

– Какая разница! Няне не один, не другой, точно не понравиться! – предвкушая реакцию девочки, сказал Колобок, – Ох, ты моя прелесть! – чуть не поцеловал он таракана, сажая на спину Лякишевой.

«Мадагаскар», как танк, начал покорять складки Арининого платья. Добравшись до плеч, он прибуксировал лапками по связанному крючком белому воротнику, и, наконец, оказался на шее.