Прости и не прощайся

Брукс Хелен

Мелани проехала мимо молодой мамы, которая везла ребенка в прогулочной коляске, и больно закусила губу. Ей до сих пор тяжело смотреть на матерей с детьми. Словно сердце проткнул нож.

Всю жизнь все, кого она любила, уходили от нее самым трагическим образом. Сначала родители, затем бабушка, даже лучшая школьная подружка — единственная, потому что Мелани не была общительным ребенком, — утонула, когда отдыхала на каникулах с родителями за границей. Мелани не могла забыть охвативший ее ужас, когда директриса сообщила учащимся о смерти Пэм. Тогда Мелани подумала о том, что Пэм погибла из-за дружбы с ней.

Зачем только она вышла замуж за Форда и захотела иметь

от него ребенка! Она искушала судьбу, полагая, что удастся уйти от неизбежного. А в результате сердце Форда было разбито так же, как и ее. Она никогда не забудет его лицо, когда он держал в ладонях крохотное детское тельце. И в тот момент она поняла, что должна отпустить его, освободить от себя, чтобы он нашел счастье в другом месте. Форд сказал прошлой ночью, что она отдала бы свою жизнь за Мэттью, если бы могла, и он прав. Но она не смогла этого сделать, а вот защитить Форда от еще большего страдания сможет, если уйдет из его жизни. Как только их разведут, она уедет, далеко уедет, возможно даже за границу, а со временем он встретит кого-нибудь, с кем свяжет свою жизнь. Женщины из кожи вон лезли, чтобы обратить на себя его внимание, а он — страстная натура. Чего бы это ей ни стоило сейчас, она поступает правильно, думая о будущем. И прошлая ночь больше не повторится!

Придя к окончательному решению, Мелани почувствовала себя немного лучше. Чтобы сделать добро, она должна быть жестокой. Это единственный выход.

Форд не успел открыть глаза, как его охватило дурное предчувствие. Он не сразу сообразил, где он, а когда вспомнил, то повернулся посмотреть на Мелани и не увидел ее. В доме царила тишина, ни из ванной, ни снизу не доносилось ни малейшего звука. Затаив дыхание, Форд прислушивался, но ничего не услышал. Посмотрел на часы — стрелка перешла на цифру «девять». У него вырвалось проклятие. Почему он не проснулся раньше ее? Он вскочил с постели и пригладил ладонью спутанные волосы. Черт, как он мог это допустить? Но, может, она завтракает в саду, где они сидели вчера вечером?

Не потрудившись хоть что-то на себя надеть, он сбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Но, даже не открыв еще заднюю дверь в садик, купающийся в солнечных лучах, он почувствовал, что Мелани там нет. Миниатюрный коттедж был пуст. Без ее присутствия казалось, что из дома исчезла душа.

Обругав себя, он вернулся в спальню и тут увидел листок бумаги поверх своей одежды. Кремовый листочек. Это была записка. Усевшись на край кровати, он стал читать.

Живот свело, как будто внутри поселилась холодная рыба и вгрызлась ему в кишки. Выходит, ничего не изменилось. После всего того, что у них было прошлой ночью — пожара страсти, — она полна решимости с ним развестись.

Он запустил скомканной запиской в угол комнаты, встал и начал одеваться. Надо поскорее выбраться из ее дома, а иначе он что-нибудь здесь порушит.

Внизу он запер заднюю дверь и вышел через переднюю, защелкнув автоматический американский замок. Его «астон-мартин» по-прежнему стоял на маленькой парковке. Форд сел в машину и, не закрыв дверцу, застыл, положив руки на руль.

Чего он добился? Это утро — повторение череды предыдущих, когда он просыпался от чувственных сновидений, протягивал руку, чтобы коснуться Мелани, а вместо нее находил пустоту. В его объятиях она всегда была податливая, как шелк, и сладкая, как мед, ее тело раскрывалось перед ним, с готовностью принимало его и возносилось вместе с ним к немыслимому наслаждению. Но его тело жаждало не только плотской любви — ему была нужна вся Нелл, его Нелл.

Форд проследил взглядом

за черной кошкой, которая лениво шла по парковке. Кошка на минуту остановилась и с прищуром посмотрела на него зелеными глазами, потом отвернулась, потеряв к нему интерес, и продолжила свою медленную прогулку. Кошка, гуляющая сама по себе. Как Нелл. Она тоже потеряла к нему интерес подобно этому чертову созданию. А он нуждается в ней. Каждое мгновение его жизни она ему необходима. Он хотел просыпаться рядом с ней по уик-эндам, читать воскресные газеты в постели за утренними круассанами и кофе, смотреть телевизор, потягивая вино, ходить в театр или в кино или просто совершать долгие прогулки по вечерам рука об руку. В начале их брака они так и жили, они говорили обо всем на свете… или он так думал? Теперь он понял, что огромную часть своей духовной жизни она держала от него на замке.

Хмурясь, он завел машину.

Конечно, когда они познакомились, он узнал трагическую историю ее прежней жизни. Но он недооценил, насколько она травмирована. А может, из-за своего эгоизма он недоучел глубину ее страданий, был уверен, что справится в будущем со всеми трудностями.

Форд осторожно съехал на своем мощном автомобиле с парковки на дорогу. Мысли его не отпускали. В одном он был уверен — она не ответила бы на его ласки так, как это произошло вчера, если бы его не любила. А когда он спросил ее, любит она его, она не сказала «нет». Но и «да» не сказала.

Он позвонит ей сегодня, сделает так, как она предложила, но как же трудно будет ему удержаться от того, чтобы не вернуться и не забарабанить в дверь, пока она его не впустит. Он постарается убедить ее в своей любви. Но внутренний голос подсказывал, что он ничего не добьется. Он не один месяц ждал. Разве не так? Он подождет еще немного. Но на этот раз на его условиях. Она не возьмет обратно своего слова, она станет работать в Хиллвью, потому что он знает, как она привязана к его матери. По этой причине он и попросил ее помочь Изабелл.

Ну, не только поэтому. Конечно, у матери проблемы с сердцем, но она не настолько несговорчива в отношении сада, как он представил это Мелани. Хотя Хиллвью действительно нужно капитально перестроить. Изабелл, бросив выразительный взгляд на его с Мелани свадебную фотографию на почетном месте над камином, заявила, что не позволит чужому человеку работать у нее в саду. Он знал, что мать на его стороне, знал, что она любила Мелани, как дочь, и тосковала без нее.

Сейчас он вернется домой, примет душ, переоденется, выпьет крепкого горячего кофе и поедет в офис, а вечером позвонит Мелани. И он не станет себя обманывать, что вернуть Мелани будет легко. Он просто пойдет по этому трудному пути, пока не… Форд тряхнул головой. Он пойдет вперед. Никаких «пока не».

Глава 4

День выдался не особенно тяжелым, бывало и тяжелее, но когда Мелани вернулась вечером в коттедж, то едва держалась на ногах. Как бы она ни старалась думать о чем-то еще, а не о Форде, не анализировать без конца то, что произошло, у нее ничего не получалось. Мысли так ее измучили, что она уже не знала, на каком она свете. Джеймс раз десять спросил, что с ней. А что бы сказал ее деловой помощник, если бы она поведала ему, что находится на грани нервного срыва? Он наверняка рассмеялся бы, потому что считал ее уравновешенной, собранной современной женщиной. Все так считали. Только Форд понимал, какая она на самом деле. Хватит думать об этом! Если она собирается жить по-новому — а она едва не испортила эту новую жизнь прошлой ночью, — то обязана управлять своими мыслями. Все так просто. И не просто.