Прости, малышка...
Шрифт:
— Потанцуешь со мной?
У меня сейчас снова будет обморок.
Почему я не могу спокойно реагировать на обычные вещи? Это же просто танец…
Но с этим человеком, в этом доме все необычно.
Я принимаю приглашение, вложив свои заледеневшие пальцы в его мягкую теплую ладонь. Максим кладет вторую руку мне на спину и притягивает к себе мягко, ненавязчиво, и в то же время по-хозяйски, не оставив между нами и миллиметра расстояния.
— Почему ты молчишь? — Его дыхание обжигает мое ухо, и я
Мне так много хочется сказать ему…
Как безумно я его люблю. Как мне не хочется отпускать его ни на секунду. Что эти трусики на ёлке только ради того, чтобы обратить на себя его внимание. Что без его дыхания на шее просто не смогу жить…
Все это я должна сказать сейчас. Не сказать даже — прокричать. Так, чтобы наверняка услышал. Чтобы все услышали.
Как я его люблю.
Но я лишь пожимаю плечами и по-прежнему молчу.
Мы танцуем. Он гладит рукой мою спину. Молча. Вдыхает запах моих волос, я дышу им. Мне так спокойно и хорошо, что не хочу, чтобы это прекращалось. Но музыка так некстати останавливается, и мы тоже. Вынуждены разъединиться.
«Корлеоне» провожает меня к столу. Снова наполняет бокалы. Мы пробуем закуски.
Потом пьем под бой курантов.
Я загадываю, чтобы он был счастлив.
Впервые.
Не для себя.
У меня щемит в груди от того, что произношу про себя, выпивая шампанское.
А потом он целует меня.
Обжигает губами, прикасаясь нежно и чувственно, забирая вдох и выдох, лишая последнего самообладания.
Я готова на все.
Ради него умру или убью.
Продам душу или предам.
Кого угодно.
Только не его. Никогда.
Внезапно его губы меня бросают.
Так неожиданно и бесповоротно, что хочется кричать.
Темные глаза скользят по моему лицу, словно пытаются запомнить.
А потом все меняется.
— Время дарить подарки.
Тон холодный. Отстраненный.
От расслабленной веселости не осталось и следа.
— Я… я… — Не могу выговорить ни слова.
— Присядь, Анастасия.
Липкое неприятное предчувствие сковывает меня. В какой-то прострации опускаюсь на стул, уставившись на садящегося напротив «Корлеоне».
— Для начала, я хочу поблагодарить тебя за отличную работу. Признаюсь, я не надеялся на положительный результат, но ты превзошла все ожидания.
— Какую… работу…
В моей голове вата, я вообще не соображаю, о чем он говорит.
— Итак… Я человек слова. Поэтому, отдаю тебе все причитающееся по нашему договору.
— Я не понимаю…
Он только что целовал меня, какие договоры?..
— Во-первых, это счет, на котором лежит определенная сумма. Знаю, мы её не обговаривали, но надеюсь, этого будет достаточно, чтобы не возникло вопросов.
У меня точно раздвоение личности.
Потому что, все
— Во-вторых, Анастасия, это квартира. — Он показывает мне знакомую связку ключей. — Она теперь твоя. Вот документы. Там все на своих местах, в точности, как было в твоем присутствии.
Я не дышу.
— Твой паспорт.
Он кладет его поверх папки с документами, рядом с ключами.
— И наконец…
Я замираю, чувствуя как холод пробирает до костей. Только не это…
Максим вытягивает руки перед собой и вытаскивает из манжет рубашки те самые чертовы запонки. Медленно опускает их рядом с остальными «подарками».
Во мне застывает ужас, превращая кровь в колючую проволоку.
— Что это значит? — Беззвучно шепчу.
Несколько мгновений тишины. А потом, как выстрел в упор:
— Ты свободна, малышка.
Его взгляд — приговор.
Не слова.
Не размеренные спокойные движения.
Взгляд.
Холодный. Ровный. Прямой.
— Мой водитель отвезет тебя в твою квартиру, когда посчитаешь нужным. Можешь взять с собой любые вещи, какие захочешь. И…
На секунду во мне загорается надежда.
— Спасибо за прекрасный вечер.
И тут же умирает.
Я не могу пошевелиться и переварить все, что он сказал.
«Ты свободна»?
Я свободна?
А я хочу? Хочу этой свободы?
Без него? Одной?
Горечь негодования обжигает горло.
Я моментально трезвею.
Прихожу в себя.
Вот он — момент истины.
Тот, которого боялась и ждала.
Он ставит точку.
Прощается.
Но черта с два я уйду на твоих условиях.
Этому не бывать.
Пусть потом пожалею.
Возможно, много раз.
Но сейчас мне все равно.
Медленно поднимаюсь.
На негнущихся ногах в чертовых туфлях обхожу стол. Подбираюсь близко. Вплотную.
Наклоняюсь слегка. Беру из стопки «презентов» только паспорт.
— Засунь свои «подарки» куда подальше, «Корлеоне». — Говорю тихо, но уверенно, прямо в лицо. Распрямляю спину. — С Новым годом.
Оборачиваюсь и шагаю к выходу. Быстро. Пока слезы не заполнили глаза до краев. Мне сейчас так больно, что трудно сделать вдох.
Самый лучший праздник. Самый паршивый. Такой вот контраст.
Выйдя в холл, замечаю плед, брошенный небрежно на тумбу у входа. Беру его, заворачиваюсь, выхожу на улицу.
Вдыхаю запах свободы. Такой вот он, зимний, морозный, свежий. Прокалывает легкие, выстужает душу. Чувства превращает в лёд.
Ко мне подходит водитель.
— Мне приказано отвезти Вас, Анастасия.
— Я могу поменять маршрут?
— Таких указаний не было.
— Я уезжаю отсюда в последний раз. Какая разница, куда мы поедем?