Прости меня, Молли

Снег валил все сильнее и сильнее, щетки с бешеной скоростью сновали по лобовому стеклу. Узкая извилистая дорога наконец-то пошла в гору. Теперь уже недалеко. Молли сбавила скорость. Только бы не подвели покрышки, дорога такая скользкая.

Парень с бензоколонки предупреждал ее, что в снегопад ехать к озеру — смертельный номер, но Молли в который раз не вняла голосу разума. Глубокое чувство вины гнало ее к уединенному дому Фредди. На его похороны она не пошла — не смогла, слишком это было тяжело.

Легковушка медленно заскользила вниз. Стиснув зубы, Молли предприняла

еще одну попытку штурма. Ведь она почти у цели. Вон он, дом, на самой вершине холма, над озером. Прошло уже четыре года, а она так хорошо помнит эти склоны, поросшие вереском, туман, тихий плеск воды… По лицу Молли скользнула тень, губы сжались, пальцы крепче стиснули руль. Как робко и униженно пыталась она пойти следом за Вито! А Фредди удержал ее, отвечая мудрым сочувственным взглядом на ее отчаянный взгляд.

— Не висни на нем, детка. Диких птиц в клетках не держат. Не торопись.

Молли с горечью подумала, что тогда не прислушалась к совету Фредди. Исступленное желание быть ближе, как можно ближе к Вито делало ее слепой и глухой. Она не воспринимала ничьих советов. И чем больше он отдалялся, тем неудержимее она рвалась к нему, не подозревая в своей слепоте, что сердце Вито не может принадлежать ей.

Теперь Молли была обручена с другим, но воспоминания нахлынули с такой силой, что заныло под ложечкой, по усталым ногам прошла дрожь, и она неожиданно для себя резко нажала на газ.

Мотор взвыл, машина рванулась вбок и с какой-то непостижимой легкостью соскользнула с дороги. Стук сердца громом отдавался у Молли в ушах. В ужасе она потянула на себя ручной тормоз, и машина остановилась. В свете фар в нескольких метрах от передних колес поблескивала темная вода. Молли попробовала вырулить обратно на шоссе, но колеса буксовали в припорошенной снегом грязи, и машина не трогалась с места.

Тогда Молли отстегнула ремень безопасности и выбралась из теплой машины прямо в непогоду. Она решила пешком дойти до дома. Только теперь она полностью осознала, что смотрела в лицо смерти. Озеро такое глубокое, а машина могла и не остановиться…

Ветер швырял ей в лицо колючий снег, длинные рыжеватые волосы хлестали по глазам, щекам, разлетались и путались. Дрожа от холода, Молли взяла сумку, нахлобучила капюшон и заперла машину. Надвигалась ночь. В доме Фредди ее, конечно, не ждут, придется просить экономку, чтобы из человеколюбия пустила переночевать.

Дура, какая дура! — ругала себя Молли, карабкаясь вверх. Не явиться на похороны Фредди, а теперь мчаться в Озерный край только ради того, чтобы забрать старую вазу, которую Фредди отписал ей, да принести цветочки на могилу! Ее брат Найджел был глубоко огорчен тем, что она не пошла на похороны.

— Такая отличная возможность… И ты не воспользовалась? — упрекнул ее Найджел. — Ведь там наверняка был и Вито! И ты могла бы с ним поговорить обо мне…

— Не надо, Найджел. — В глазах Лины, жены брата, стояли слезы. — Это наши проблемы. Молли тут ни при чем.

— А что ты запоешь, когда окажешься на улице вместе с детьми? — взорвался Найджел. На его лице с тонкими, почти мальчишескими чертами тревоги последних месяцев оставили заметный след. — От Молли не убудет, если она поползает перед ним на брюхе.

Снег валил уже не хлопьями, а комьями, забивался в туфли, обжигал холодом ноги. Думать об отчаянном финансовом положении брата Молли не хотелось. Она поглубже засунула в карманы окоченевшие руки и побрела дальше. Впереди показалась темная — ни одного освещенного окошка — громада дома. Предвкушая скорый ночлег, она даже не особенно огорчилась при виде темных окон: в такую ненастную ночь старушка экономка, наверное, уже сладко спит в теплой постели.

Съежившись от пробирающего насквозь холодного ветра, Молли поспешно нажала на кнопку старомодного звонка. Немного выждав — каждая минута тянулась как вечность, — она позвонила снова, потом, уже без передышки, в третий и в четвертый раз, с нарастающим ужасом высматривая в черных провалах окон лучик спасительного света.

А может, экономка не живет в этом доме? Осененная неожиданной догадкой, Молли поняла, что попала в переплет. В машине ночевать нельзя, замерзнешь насмерть. Если б был плед, в который можно закутаться… Но Молли уезжала из дому в разгар чудесного солнечного дня и не подумала прослушать прогноз погоды.

Охваченная паникой, Молли поплелась вдоль стены, обогнула дом. Точно, внутри никого. Наконец ей удалось высмотреть на заснеженной земле увесистый камень. Она стащила с себя куртку, сжала камень негнущимися пальцами, а курткой обмотала руку. Рядом с дверью черного хода она заметила небольшое окошко. Собрав остатки сил, Молли как следует размахнулась и камнем выбила стекло. Потом она отступила от окна, перевела дыхание, стряхнула с себя осколки и снова натянула куртку.

Затаив дыхание, Молли просунула руку в окно и открыла шпингалет. Ухватившись озябшими пальцами за край каменного подоконника, кряхтя от напряжения, она подтянулась вверх и стала на подоконник коленями. И вдруг вскрикнула от боли: в коленку впился осколок стекла. Кляня себя за глупость и еле дыша от пережитых волнений, она и не заметила приближения опасности.

Чьи-то мощные руки схватили ее, и миг спустя она корчилась на каменном полу лицом вниз, задыхаясь и в ужасе молотя по полу руками. Жесткие пальцы, будто клещи, сомкнулись на ее запястьях. Но вдруг неизвестный ослабил хватку и отпустил девушку. Слух Молли поразил поток итальянских ругательств; жесткое колено перестало давить ей на спину, вспыхнул ослепительный свет. Дрожа от испуга, Молли вскочила и метнулась к буфету, точно загнанный зверь, готовый защищаться до конца. Когда ее блуждающий взгляд остановился наконец на стоящем перед ней мужчине, она застыла, не веря своим глазам.

— Madre di Dio..… [1] Я мог тебе все кости переломать! — Похоже, Вито был ошарашен не меньше ее. От потрясения Молли утратила дар речи. Расширившимися глазами она воззрилась на высоченного, под два метра ростом, мужчину. Ни кровинки не было в ее белом как мел лице с внезапно заострившимися чертами, губы сжались в тонкую линию.

Вито склонился над ней и дотронулся смуглым пальцем до ее колена. Сквозь разодранные черные колготки из раны все еще сочилась кровь. С выражением напряженного внимания на красивом лице он тщательно проверил, нет ли других ран, и только после этого выпрямился.