Прости мне мои грехи
Шрифт:
– Посвящение? – спросил Роджер МакАдамс и помахал мне рукой, как-то необычно по ехидному переглядываясь со всеми.
– Да, именно. Посвящение – праздник, через который проходит каждый студент, начинающий обучение в нашем колледже. Для начала мы устроим мозговой штурм: я буду слушать ваши идеи, которые, конечно же, как всегда окажутся банальными и неактуальными. Затем выскажу свои мысли по этому поводу, и вы, наверняка, с ними согласитесь, потому что в генерировании таких идей мне нет равных.
Все молча уставились на меня, синхронно кивнув. Мое внутреннее
– У меня есть идея. – Джейс Чейстен подняла руку и уселась на одну из парт, сложив ногу на ногу. – Мм… Можно организовать все в восточном стиле. – По аудитории прошлись глухие смешки. – Ну, знаешь, восточные танцы, шатры и все такое…
– Да, отличная идея, – со смехом поддержали все остальные. Я почувствовала, как мое лицо заливается краской. От позора меня спасал только добротный слой тонального крема.
Что? Почему они говорят все это?
– Довольно странная идея. – Сложив руки на груди, присела на стол и попыталась поверить в то, что все это лишь случайное недоразумение.
– Ну, мы уверены, ты ее одобришь, Бекка, – с выражением объявил Роджер, и мне захотелось запустить в него свой ежедневник. Он выглядел слишком радостным, будто мечтал утереть мне нос годами, и, вот, наконец-то ему это удалось. – Ты будешь главной на этом празднике.
После этого все разразились хохотом. Каждый из них знал. Каждый из них видел мои фото. А возможно и видео.
Черт, они видели, как та девушка, которая никогда ни перед кем не прогибается, танцевала приватные танцы для всего братства.
Они видели, как я унижалась перед ними, и теперь хотят наконец-таки задеть меня за живое. Ведь до этого у меня не было никаких слабостей. Я держала всех в страхе перед собой, но теперь они прекрасно понимали, что кто-то держит в страхе меня.
Я ненавижу Коула Стоунэма.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, медленно приближаясь к Роджеру.
– У меня есть другая идея. Где ты будешь главным клоуном, недоумок. Заткни свой рот.
– А то что? – вспылил он, опираясь на стол. – Весь колледж говорит о твоих фотках. А ты походу в первый раз об этом слышишь.
Я не позволю им воспользоваться этой ситуацией, хоть мой авторитет и был уже безнадежно подорван.
– Думаешь, меня интересует то, что такие, как ты, теперь будут дрочить на мои фотографии? – дерзко заявляю я, прищурив глаза.
Роджеру нечего ответить. Он явно ожидал, что я вот-вот расплачусь и убегу в туалет, да только он, кажется, забыл, с кем имеет дело.
– Роджер, заткнись, – вдруг высказался кто-то из остальных, и я поняла, что они уже начинают осознавать свою ошибку.
– Хорошо, я заткнусь. Но только, для начала, задам вопрос, который интересует весь колледж. – Он ухмыльнулся, посмев посмотреть прямо в мои глаза. – У тебя же ненастоящая грудь?
Больше я ничего говорить не стала. Я лишь со всей дури влепила ему пощечину, да так, что по комнате раздался оглушающий шлепок, которого не ожидал никто. Я и сама не знаю, что на меня нашло. Пощечина была проявлением того, что меня задевают их слова. Но я не могла подобрать слов, чтобы поставить этого тупицу на место, поэтому поддалась глупому порыву.
– На сегодня совет закончен, – воинственным голосом заявила я, сжимая свою руку, горящую от удара. Роджер держался за щеку и тихо постанывал, как последний слабак. Все парни смотрели на меня с прежним трепетом, а девушки с недоверием. Но мне были омерзительны их лица, как и рожи всех, кого я знала.
Одиночество съедало меня прямо сейчас, прямо в эту секунду – секунду, когда я знала, что мне даже не с кем поговорить о том, что происходит в моей жизни.
– Не забывайте, что ректор прислушивается ко мне. Кто-то из вас еще хочет вылететь из колледжа? – Я выразительно посмотрела на каждого и, собрав свой телефон и ежедневник, гордо покинула аудиторию, оставляя за своей спиной их насмешки и шепот.
Я не знаю, куда я рванула. Все, чего я сейчас хотела, - это убежать куда-нибудь далеко-далеко, где меня никто не знает, и начать все заново.
Как соблазнительно это звучит. Сменить документы, сменить имя, забыть свое прошлое и просто наслаждаться своей «чистотой». Мне хотелось покинуть этот город и сжечь все мосты за собой.
В машине на всю громкость орала Simple Plan – No Love, и я с силой нажимала на педаль газа, превышая допустимое значение скорости.
«Здесь только ненависть. Здесь только слёзы. Здесь только боль. Но здесь нет любви».
Если бы мое сердце можно было бы описать четырьмя предложениями, более подходящих я бы не нашла.
Когда впереди замаячил красный свет, я с ненавистью ударила рукой по кожаному рулю моей Infinity и уткнулась лбом прямо в его центр. Следом последовал противный звук сигнала, но я не обращала на него внимания, пытаясь собраться с духом. Дрожащими пальцами полезла в сумочку и достала телефон.
– Поздравляю, Картер, – тихо пробормотала я, заглядывая на сайт нашего колледжа. – Ты на главной страничке новостей. Просто звезда.
Фотография была удачной – кому-то из братства повезло уловить самый пикантный момент, где я призывно провожу руками по своей груди, которая в этом дурацком костюме выглядит просто огромной. Рядом пестреет заголовок и небольшая статья обо мне: «Ребекка Картер – королева открыла свои секреты», но ее я даже не стала читать, чтобы не сойти с ума от высокопробного текста, что там накалякан.
Мне начинают сигналить стоящие сзади машины, потому что я застряла на перекрестке, и, резко развернувшись, направляюсь обратно к колледжу, а точнее к одному уже хорошо знакомому мне зданию. Может Коул и не хотел, чтобы мое фото поплыло по сети, а может быть подстроил это специально. Как бы там ни было, если так пойдет дальше, он разрушит все, что я с таким трудом строила. Да, все прекрасно знали, что я была не святой, но другое дело, когда это выносилось на всеобщее обозрение. Это увидят все преподаватели. Мои родители. Бабушка и дедушка. Моя семья не перенесет такого удара по своей репутации.