Прости, мне плевать, что нельзя
Шрифт:
– А где твой старший сын, Вадим?
– её черная бровь изгибается, когда она кидает на моего мужа не слишком приязненный взгляд.
Иногда я поражаюсь тому, насколько Вадиму всё равно, кто как к нему относится. Если бы я была на его месте, я бы не смогла каждый вечер обедать с человеком, который явно мечтает о том, чтобы ты подавился.
– Антон не большой любитель семейных сборищ, у себя наверно,- завершив разговор, неопределенно пожимает плечами муж, кладя телефон на стол рядом с собой. Как всегда.
Мать пренебрежительно хмыкает.
–
– И весь ужин терпеть его упражнения в остроумии? Или ещё что похуже придумает в отместку, что его заставили. Нет уж , пусть...
– Он у тебя неуправляемый,- фыркает мать,- Плохо сына воспитал, Вадим...
Муж наконец поднимает на неё льдистый сосредоточенный взгляд, и та невольно боязливо поджимает нижнюю губу.
– Для кого плохо, Алсу? Для таких, как ты, кто всегда готов рассказать другим, как надо и как не надо? Да, для тебя и других умных плохо. А Антону с собой отлично, даже замечательно.
Мадина издает тихий смешок, но тут же осекается под строгим материнским взглядом. Утыкается носом в тарелку, но потом вдруг с вызовом поднимает черные глаза.
– Мы с Антоном завтра в кино идем, можно?
– Нет,- вспыхивает мама.
– Да,- отмахивается Вадим.
– Нет!
– повышает голос мать,- Я запрещаю.
– Не съест он её , Алсу, что ты как дура,- небрежно бросает Вадим, методично разрезая мясо.
Мать аж передергивает. Я на секунду прикрываю глаза. Гробовая тишина. Вадим...опять...
– Тим, ты поел?
– перевожу строгий взгляд на сына. Тот торопливо кивает.
– К себе иди тогда, я приду сейчас,- посылаю зайцу скупую улыбку, и через секунду он уже исчезает из-за стола.
– Не смей оскорблять меня при дочерях и внуке, Вадим Львович,- цедит мать сквозь зубы, стоит Тимке скрыться за дверью. Мама судорожно сжимает приборы дрожащими пальцами и смотрит прямо перед собой. Сдерживается.
– Не смей обсуждать меня и моего сына и перечить мне в моём же доме, Алсу Рашидовна...Если конечно хочешь и дальше жить припеваючи. Поняла?
– тихо парирует Вадим, наклоняясь к ней. Потом громче,- Не слышу!
Мама молчит.
– Кивни, твоя мать!
– рычит Вадим, - Воот так!
Расслабленно откидывается на стуле, когда мама наконец двигает головой, кивая. На его тонких губах расцветает циничная улыбка. У меня окончательно пропадает аппетит.
– Как у вас тут весело...
Я быстро поворачиваю голову в сторону двери, и, схватив микроинфаркт, утыкаюсь носом в тарелку. Антон стоит в проеме, опершись одним плечом о косяк и засунув руки в карманы спортивных штанов. Я наверно схожу с ума, но мне чудится, что я ощущаю его тепло и запах. По венам струится жаркий озноб. На висках выступает испарина. Я больна им. И я просто больная, что позволяю себе это...Не могу посмотреть в его сторону, но чутко прислушиваюсь к каждому движению. Он зайдёт? Дура! Ничего-не-было. Ничего- не будет.
– Присоединяйся,- предлагает Вадим, усмехнувшись. Его ничуть не смущает, что свидетелей у сцены оказалось больше.
– Да нет,- тянет лениво Антон, царапая мои рецепторы своим глубоким голосом,- Я так. Отчитаться зашел. По Новикову.
Взгляд Вадима застывает на сыне, становясь цепким и заинтригованным.
– Ну?
– муж складывает пальцы домиком.
– Сейчас, - по голосу чувствуется, что Антон нагло улыбается,- Лови.
Телефон рядом с Вадимом оживает, возвещая о принятом сообщении на один из мессенджеров. Он, нахмурившись, смотрит на экран. А потом его брови удивленно ползут вверх. Довольный смех Антона. Ближе. Я сейчас зазвеню, как натянутая струна, на всю столовую. Щеки заливает густым румянцем. Как хорошо, что всем на меня сейчас плевать. Антон останавливается рядом с Вадимом, прямо напротив меня... Одну руку кладет на спинку его стула, второй опирается на стол. Улыбаясь, смотрит вместе с ним какое-то видео.
– Охренеть,- бормочет Вадим тихо.
– Дааа,- тянет Атон, ухмыляясь,- Надеюсь, пап, ты не такой дурак и подобную фигню в телефоне не сохраняешь?
– Я такое и не снимаю,- хмыкает Вадим.
– Там ещё документы кое- какие, посмотри,- и скидывает со своего телефона Вадиму ещё пару сообщений.
И тут мне пробивает ударом солнечное сплетение, потому что, пока муж поглощен полученной информацией, Антон поднимает на меня взгляд, тяжелый, горящий и неожиданно злой. Хотя его губы продолжают улыбаться. Мне хочется стечь по стулу под стол, скрыться от этого прожигающего взгляда, и...Обнять его хочется. Дико. Кончики пальцев начинает нестерпимо колоть. Жадно дышу, пытаясь вычленить запах именно его туалетной воды. Это похоже на паническую атаку. Я не могу.
– Извините, я пойду,- резко поднимаюсь с места. Сглатываю и добавляю глухо,- К сыну.
Не могу больше. Еще пару секунд, и я либо расплачусь, либо повисну на нем при всех. Или все сразу.
– Давай,- безразлично кивает Вадим, не отрываясь от экрана, Антон медленно отводит глаза, освобождая меня.
Дышать сразу легче, и я нахожу в себе силы двигаться медленно и с достоинством. По крайней мере, до двери столовой.
33.
Ворочаюсь в постели, не в силах уснуть. Сначала со страхом ждала прихода мужа. Тело скручивало от внутреннего сопротивления. Боже, только не сегодня...Я прямо под ним разревусь! Не вынесу. Я слишком подавлена для этого. Слишком разбита.
Но мне повезло. Ближе к полуночи Вадим тихо приоткрыл дверь, нашел меня глазами и коротко пожелал спокойной ночи. Так искренне я ему давно не улыбалась, как в тот момент в ответ. Чуть не ляпнула " спасибо!", но вовремя прикусила язык. Спасибо за что? Что не трогаешь меня? Он бы не понял...Или понял, что ещё хуже...