Прости, но я люблю тебя
Шрифт:
— Что такое?
— Не говори так! А если я вернусь к нему?
— Именно поэтому я и говорю это, чтобы ты к нему не возвращалась! Вообще-то, мы с тобой пообещали друг другу кое-что, нет? Мы должны всегда всё друг другу рассказывать!
— Окей, окей, хорошо. Слушай, мы с Олли пойдём съедим что-нибудь, я вернусь поздно, не жди меня, хорошо?
— Извини, Ники, но разве тебе не нужно учиться?
— Пока, мам…
Слишком поздно. Симона тоже остаётся с молчащим телефоном в руке. Её дочь
Ники ставит телефон на беззвучный режим и блокирует клавиатуру. Она опирается на руку и засовывает телефон в задний карман брюк. Алессандро смотрит на неё и улыбается.
— И как часто ты врёшь маме?
— Нечасто… Например, то, что я рассталась с ним, – правда. И вообще, тебе-то что? Ты мне не отец.
— Именно поэтому я тебя и спрашиваю, потому что я не отец. Если бы я был им, ты бы мне ни за что не ответила.
— Мадонна, какой же ты философ! Поворачивай сюда, давай, сюда, быстрей, — Ники хватает руль и помогает ему свернуть. Автомобиль даёт небольшой крен, вторгаясь на встречную полосу, но ему удается восстановить траекторию.
— Спокойно. Что же ты делаешь? Отпусти руль! Ещё немного, и мы врежемся!
Ники усаживается обратно в своё кресло.
— Эй, да ты параноик!
— Станешь тут параноиком! Мне не хватало только ещё одной вмятины, и ещё надо разобраться с тобой, из-за этой машины мне придётся сводить концы с концами.
— Не преувеличивай.
— Ты видела, что сделала своим скутером с моей дверью?
— Только царапина… Столько шума из ничего. Преувеличиваешь, говорю тебе, всё время преувеличиваешь.
— Ладно, какая тебе разница, машина-то моя.
— Хватит, ты сейчас похож на мою мать. Сейчас мы с ней именно это изучаем, собственность. Осторожно!
Алессандро замедляется и чувствует удар по машине. Смуглый парень на старом скутере, позади которого сидит девушка с каштановыми волосами, обнимающая его изо всех сил, проезжает на знак «стоп». Они ничего не понимают. Или им просто всё равно. Алессандро опускает стекло.
— Придурки! — но эти двое уже далеко. — Ты видела? Они не остановились, даже не посмотрели на знак. А потом все говорят об авариях.
— Ладно, не будь занудой. Главное, что ты их увидел и смог избежать удара, так ведь? Может, у них важное свидание…
— Ага, в такой одежде.
— Может, торопятся куда-то. Должны работать. Не все вокруг папочкины детки, ты в курсе? Мать моя… ты такой древний. Ты судишь о людях по их одежде?
— Не только по одежде… всё в целом важно. Нехватка уважения, моральных ценностей. В лучшем случае, они как те ребята из книг Пазолини… Им нужна помощь, они пытаются сами разобраться в происходящем…
— Пазолини? Ага, ещё скажи, они едут со стороны Париоли, и у них что-то запрятано под этим дряхлым сиденьем!
— Слушай, ты заставила меня приехать и забрать тебя, это ладно… Но мы должны всю дорогу спорить?
— Нет, зачем. Но если бы ты сбил этих двоих, я не стала бы давать показания в твою пользу…
— Я понял. Ты хочешь поругаться.
— Нет, я ведь уже сказала. Просто напоминаю тебе, что этим утром ты отвлёкся и сбил меня. Или ты будешь отрицать?
Алессандро смотрит на неё.
— Если бы это было так, меня бы здесь не было.
— Слава богу. Так, сверни на следующем повороте.
— Так куда мы едем?
— К механику. Я ему отправила смс в последний момент, он сказал, что подождёт меня… Теперь сюда, направо… Хорошо, тише, тише, это здесь, чуть сзади… Вот и приехали.
Но автосервис уже закрыт.
— Нееет, он меня не подождал… Закрыто. И что теперь? Чёрт. Что мне делать?
— Как это – что тебе делать? Теперь у тебя есть личный шофёр, нет?
— Ещё чего. Сегодня мне нужно съездить в кучу разных мест без тебя.
— Да, конечно.
— В смысле?
— Я не был приставлен к тебе. Я и не собирался никуда с тобой ехать.
— До скорого. Мы не были знакомы… — Ники вылезает из машины. — Ты – всего лишь авария, — и закрывает дверь.
— Да, я знаю. Но авария может быть и позитивной, и негативной. Зависит от того, как посмотреть. Ведь она может навсегда изменить твою в жизнь в тот самый момент, не так ли?
Ники подходит к своему скутеру, который припаркован рядом с автосервисом. Садится на него. Дважды ударяет ногой. Пытается завестись. Ничего не выходит.
— Теперь, — говорит она, — Милла не заводится.
— Милла? Кто это?
— Мой скутер!
— И почему Милла?
— Всегда и на всё должна быть причина?
— Мать моя, ты становишься невыносимой…
Ники почти не слышит его и слезает со скутера.
— Так и знала, поставил свечу. Поэтому не завелась от удара, — Ники снова встаёт на ноги и подходит к Мерседесу. — Вот дерьмо! — Она вытирает руки о свои потёртые джинсы, которые сразу же пропитываются тёмным маслом. Тогда она делает движение, чтобы сесть в машину.
— Прости, что ты делаешь?
— Как это – что делаю? Сажусь.
— Я это уже вижу. Но посмотри на себя, ты же вся грязная. Секунду, возьми это, — и Алессандро протягивает ей новую светло-бежевую замшевую тряпочку для полировки.
Ники ему улыбается. А потом вытирает руки.
— Если хочешь знать, Милла – это от слова «ромашка»[4], может, потому что езда на скутере меня расслабляет… В общем, так зовут мой скутер, и точка. А вот есть кое-что ещё… Знаешь что? Между нами все идеально.