Прости, я притворялся
Шрифт:
– Беркутов, ты хочешь меня обидеть?
– Нет, мне просто нравится твое лицо, и я не хочу, чтобы ты что-то в нем меняла.
Она ухмыльнулась.
– Не волнуйся: все, что я хотела сделать с лицом, я уже сделала.
– В смысле?
Вика, кажется, пожалела о сказанном. Впрочем, она умела быстро возвращать себе самообладание.
– Почему ты так удивлен? – спросила она с иронией. – Да, представь, я сделала несколько пластических операций. Сейчас их все делают.
– Почему ты раньше не рассказывала?
– В женщине должна быть загадка,
Не знаю почему, но мне стало неприятно. Как будто от меня специально утаили довольно важную информацию.
– Как-нибудь покажешь детские фото? – спросил я, когда справился с замешательством. – Должен же я убедиться, что ты не родилась мальчиком.
– Вот еще! – Вика соскочила с моих колен и потрепала меня по волосам. – Томись в неизвестности.
– О’кей, – хмуро констатировал я. – И все же давай до конца обсудим мои тревоги. Приятно, конечно, что с лицом больше сюрпризов не будет. А вот что с телом? Я могу рассчитывать на то, что изменениям не подвергнется какая-то другая его часть? Например, грудь.
Вика притворно вздохнула и закатила глаза.
– Не волнуйся, Беркутов. Грудь я собираюсь делать после родов.
– После каких родов? – моментально занервничал я.
Она расхохоталась.
– Что, напугался? Расслабься. Это я так, просто рассуждаю. На будущее.
– Знаешь, милая, иногда не стоит далеко загадывать.
– Позволь с тобой не согласиться, – буркнула она и ушла в спальню – не то обиделась, не то просто устала от моего общества.
К девяти я отправился на работу. Вика поехала домой, сегодня она решила сделать себе выходной. В последнее время она частенько вот так, среди недели, отдыхала. А еще постоянно жаловалась, что ей осточертела сеть кондитерских, владелицей и директором которых она являлась.
– Продай эту свою сеть! – несколько раз предлагал я, но Вика тут же начинала ныть, что кондитерские – подарок отца, и папа не поймет, если она от них избавится.
Как хорошо, что у меня таких проблем нет! Я являюсь правой рукой отца, с двадцати лет вхожу в совет директоров созданной им торговой компании и ни разу не пожалел о том, чем занимаюсь. Я без ума от своей работы. Могу заниматься ей сутки напролет без всякой усталости.
Припарковавшись перед офисом, я не удержался и полез проверять присланные мамой ссылки. Почему-то вдруг захотелось узнать, как выглядит девчонка, охмурившая моего брата.
Сначала я открыл на айфоне страничку Пальмы в «Контакте». Фотографий там было много, но преобладали пейзажные. Морской берег, лысые кусты, скалы. Все довольно странное, словно проникнутое дурными предчувствиями. Интересно, эта Мия случайно не ку-ку? С Матвея станется запасть на сумасшедшую.
Я несколько раз прокрутил вниз. Наконец начали попадаться снимки каких-то девушек. Я, было дело, оживился, но, почитав комменты к фоткам, понял, что Мии на них нет.
Устав листать, отыскал страницу брата и только там наконец смог увидеть чертову девку, из-за которой мне придется тащиться в Сочи.
А вот сама Мия оказалась обычной серой мышью, каких вокруг просто тысячи. Я даже ощутил укол разочарования. Взгляду совсем не за что было зацепиться: темно-русые волосы, собранные в хвостик, нос картошкой, невразумительного цвета глаза. Из достоинств у девушки, кажется, была лишь стройная фигурка. Впрочем, и она терялась за уродским, в цветочек, сарафаном.
М-да, похоже, в Сочи напряженка с девушками. В Москве Матвей в жизни бы не опустился до такой деревенщины.
Глава 2. Мия
Не люблю шопинг. Каждый раз тяну до последнего, но не иду в магазин. Папа ругается, говорит, что нужно уделять больше внимания внешнему виду – я же с людьми работаю. Ха-ха. Сам-то он не слишком жалует ни людей, ни магазины, но мне давать советы, конечно, горазд.
На днях прицепился как клещ: «Мия, ты же у меня красотка, почему ты не хочешь это подчеркнуть?». И не объяснить ему, что я до печенок ненавижу бесконечные примерки. Если бы не Настя, вызвавшаяся помочь мне обновить гардероб, я бы все лето ходила в старом сарафане. Да-да!
Настя – спец по шопингу. Ей достаточно лишь мельком взглянуть на платье, чтобы понять, пойдет оно мне или нет. Я так не умею и, наверное, уже не научусь. Отчасти это даже странно. И я, и Настя вроде занимаемся одни делом – учим детей рисовать, но она словно пришпилена к реальности, а я вечно где-то витаю. Мне ведь не только с одеждой тяжело, с мебелью я тоже не дружу. Вечно врезаюсь в столы и ушибаю мизинцы об тумбочки. Папа утверждает, что по моим синякам можно определить, что вокруг и с какими углами. Но мебель – это все же ерунда. А вот одежда…
Сегодня я и Настя провели в торговом центре всего три часа, но купили все-все, что мне нужно: и белье, и сарафаны, и две пары новых босоножек.
В качестве благодарности за помощь я решила угостить подругу кофе. На фудкорте было довольно свободно, так что мы без труда нашли себе столик. К любимому ореховому латте я взяла тирамису, а Настя – конфету ручной работы – крохотную такую корябушку из сухофруктов. Даже в отпуске подруга, не покладая рук, боролась с «лишними» килограммами. Пфф! Как будто они у нее есть.
Конфету Настя ела с несчастным лицом. У нее, в принципе, с момента нашей встречи настроение было не очень, но тут оно словно стало хуже. Так сказать, забилось в конвульсиях. Само собой, я не удержалась и спросила, с каких щей подруга такая потухшая. Настя пожала плечами и на пару минут сделала вид, что все нормально.
Я стала оглядывать людей вокруг и отпускать смешные замечания. Обычно Настя всегда ржет над моими шутками, но сегодня лишь натянуто улыбалась. Мое собственное настроение тоже покатилось под горку. Почему-то начало казаться, что Настя обиделась. И не на кого-нибудь, а именно на меня.