Прости за любовь
Шрифт:
Я оценила то, что приготовил Сашкин дед. Оценила со вкусом и не один раз, растягивая удовольствие. Казалось, что с каждым глотком мое тело наполняется теплом и невесомостью. Может все дело в том, что я взяла слишком высокий темп, поэтому и остановиться не могла вовремя. Работа, нервы, шум большого города… и расслабиться позволялось лишь ночью. Когда совсем недолго, но мир, кажется, застывал. В окнах гас свет, соседи за стенкой переставали спорить и пытаться перекричать дикторов по телевизору. Город засыпал… А во мне пробуждалась жажда деятельности.
– Нравится? – устраивая руку на моем плече, поинтересовался Сашка.
– Отличное средство. И почему я раньше обходила его стороной? – подняв указательный палец вверх, произнесла я, чувствуя, как заплетается язык от усталости.
Лежать было не совсем удобно, точнее сидеть, или все-таки лежать?! Странная поза уставшего краба, когда ноги болтаются где-то внизу, а голова вроде бы и покоится на подушке, что заботливо подложил под шею друг, но все равно, что-то не то. Из-за полуприкрытых век я наблюдала, как комната меняется в размере. Стены сужались, потом снова пространство увеличивалось, наполняясь светом. И подозрительные мысли начали закрадываться в голову.
– Дед ерунду не посоветует, – выдал Саша, сладко зевнув.
– Я столько книг перечитала, и…– развела руками.
– Порой на самые простые вещи внимания и не обращаем, – выдал он с умным видом.
– Да…– согласилась я, – но всего-то ваниль и вишня. Элементарно, мон ами.
– Кажется, кому-то здесь пора уже в иную плоскость. Твои соседи подумают, что не за горами апокалипсис, раз их любимая соседка в кои-то веки не гудит миксером, а видит цветные сны.
– Ты их недооцениваешь, – пробурчала я, переваливаясь на бок, – они способны превзойти по децибелам не только кухонный комбайн, но и двигатель КАМАЗа.
Сашка засмеялся, а я подумала, как же это приятно ощущать рядом человеческое тепло. Пусть даже его источник похож на бомжа с вокзала со своей длинной бородой, которой бы бритва не повредила.
Сашкино лицо было настолько близко, что колючая растительность на подбородке щекотала мне ухо, заставляя морщиться и шипеть подобно степному полозу.
Я бы вообще сейчас предпочла оказаться в своей кровати, но понимала, что без потерь туда не доберусь. А с моей неуклюжестью я в нормальном-то состоянии умудряюсь набить шишки, что будет, если побреду с закрытыми глазами, даже представить было страшно.
– Знаешь, что, подруга, иди-ка ты на руки к доброму дяде. Пожалуй, сама ты не справишься.
Сашка взвалил меня на плечи, будто я мешок с картошкой, ну, спасибо, что не волоком потащил, и уверенной походкой направился в спальню. Заботливо уложив меня поперек кровати, он прикрыл дверь, и, кажется, отправился сам в объятия сна.
А я все пыталась сделать зарубку в памяти, что поутру просто необходимо допросить по телефону деда Кириллова, потому что, кажется, я нашла человека, который тоже готовил со страстью.
Если бы я, правда, знала, как начнется утро выходного дня, то, пожалуй, бы, в первую очередь сменила замки в квартире. А лучше бы вообще эмигрировала на другой континент. Вместо аромата кофе и подгоревшей яичницы, меня разбудил собачий лай. Какое-то время я пыталась сообразить, кто из соседей обзавелся новым другом, но с каждой секундой паника в душе нарастала. В итоге, я вскочила с кровати, совершенно наплевав на неподобающий образ, а именно пижаму с жирафами и ласточкиным гнездом на голове. И тут же на цыпочках вышла в коридор, не забывая прислушиваться. За стеной работал душ, видимо, Саша все же встал раньше меня, а вот из коридора доносились визг и причитания.
Потерев переносицу, я хотела было вернуться в спальню, но тут дверь ванной комнаты открылась и… Черт, да ему надо сниматься в рекламе нижнего белья…Мне казалось, что из моих глаз пойдет кровь, потому что смотреть на Кириллова было просто невозможно, особенно, когда вместо брюк на нем было лишь полотенце, повязанное на бедрах. К тому же держалось оно на честном слове, единственный узел был не в счет. Я зажмурилась, но не от красоты перед глазами, а от того, что мой вид даже не стоял на одной тропе с идеалом. Меня можно было смело помещать в огород, и вороны бы облетали это место за версту.
– Варя, – внезапно раздался голос, от которого меня бросило сначала в жар, а потом липкий пот тонкими струйками пролился по спине.
– Мама, – процедила я, кажется, бледнея.
– Что? – округлил глаза Сашка, но с места не сдвинулся.
– Мама, – прошипела я, и взгляд заметался по стенам квартиры.
Конечно, этот голос я узнаю из тысячи, к тому же лай… ну, как же сразу-то не догадалась. Только до сегодняшнего утра моя родительница предпочитала предупреждать о своих визитах, а в эту субботу, видимо, планеты выстроились в ряд.
– Варяя…– мама взяла высокие ноты и теперь даже у музыкально одаренного Кириллова закладывало уши.
– Здесь я, – пришлось отозваться мне, и только посетила гениальная мысль спрятать Сашку за дверями спальни, как мама возникла в нашем поле зрения.
– Ого, – первое, что произнесла она, сосредотачивая свой взгляд не на мне, а на моем друге.
– Я не вовремя, – улыбнулась мама, а я лишь тяжело вздохнула, потому что уже поняла, если брови родительницы ползут вверх, то дело-труба.
От лишних вопросов никуда теперь не деться, да и вообще, кажется, мы влипли. Она с интересом рассматривала Сашку, задерживая взор на более любопытных участках скульптурного тела, а краснела почему-то я, а не этот гуру фитнеса. Кириллов лишь поднял слегка голову, чтобы пена для бритья не падала на пол, и покрепче вцепился в узел, видимо, всерьез опасаясь, что от взгляда моей мамы оно рухнет вниз гнилой тряпкой.
– Напомни мне забрать у тебя ключи, – проскрипела я, словно дверная петля, которую давно пора смазать.