Простить нельзя мстить
Шрифт:
Слушая деда, Матильда большую часть его слов не уловила; она думала, что к ней это всё не относится – какие иностранцы, спецслужбы? Зачем они ей? Она едет изучать историю и только историю, то есть то, что случилось давно, уже оценено и уже сказалось на настоящем. И вдруг она слышит слова:
– Ты сейчас думаешь, что всё, что я тебе говорил, тебя не касается, потому что тебя не интересует сегодняшний день, тебе интересна история и всё то, что уже случилось, – Рудольф Моисеевич улыбнулся, увидев, как широко распахнулись глаза внучки. – Девочка моя, если бы я не умел видеть людей и читать их эмоции, а порой и мысли, я бы не был тем, кем я являюсь сейчас,– он вновь обнял её и ласково сказал: – Для
Весь этот учебный год, что прожила Матильда в Ленинграде, дед незримо был рядом с ней. Иногда ей казалось, что он охраняет её. К ней действительно проявляли интерес мужчины, и она одна старалась далеко от общежития не отходить, всегда была с кем-нибудь из девочек, с которыми жила в комнате или училась в одной группе. Случай с Русланом потряс её душу до неизведанной глубины – сначала радостью любви, потом позором бесчестия. Она влюбилась в него с первого взгляда и так сильно, что потеряла все ориентиры вокруг себя, ей было безразлично, что Руслан нравится Вере; ей было не интересно на лекциях и семинарах в институте, её попросту не интересовала учеба; она каждую минуту думала о Руслане, представляла его, его мягкие теплые ласковые руки, улыбку и лукавый взгляд, которым он смотрел на неё, слышала его голос, который её убаюкивал. Когда он в первый раз прикоснулся к её грудям, её будто кипятком обдало, а он всего-то положил руки поверх блузки, чуть сжал руками бугорки и, тихо засмеявшись, сказал:
– Какие они маленькие и упругие, как теннисные мячики. Матильда залилась краской стыдливого румянца и отстранилась от него. Но Руслан обхватил её руками и начал целовать, приговаривая:
– Дай поиграю ещё маленькими мячиками.
Она смеялась, обнимала его, и то прижималась к нему, то отталкивала его от себя.
А потом был этот день, который изменил всю её жизнь – теперь она знает это наверняка. День, когда Руслан, напоив ее шампанским в его комнате в общежитии, настоял на интимной близости, а потом в дверь вдруг стали ломиться его соседи по комнате, требуя срочно впустить их. Случившееся Матильда восприняла как потерю своей девичьей чести. Убегая из комнаты Руслана под хохот его дружков, Матильда плакала, но, выскочив на улицу, она остановилась от неожиданной мысли – ей в тот момент показалось, что дед Рудольф рядом и строго говорит: «Нарушила мой наказ, честь девушки потеряла».
Матильда стояла как вкопанная, мешая спешащим по своим делам ленинградцам, но люди проходили мимо, не обращая на нее внимания – мало ли почему стоит человек; может быть, разглядывает вокруг себя красоту и историю города.
«Честь девушки и честь семьи неразрывно связаны между собой», – слышится ей снова голос деда. И понимает Матильда, что нет у неё пути другого, как сохранить честь семьи: надо, чтобы Руслан на ней женился!
Эта мысль ей дала силы жить дальше, и она начала себя убеждать, что всё неправильно поняла, что парни смеялись не над ней, надо срочно поговорить с Русланом, всё ему объяснить и про честь девушки и про честь семьи. Матильда пришла к Казанскому собору, села на скамейку и, глядя на монументально-величественное здание, размышляла о том, как ей всё, о чём она сейчас думала, доходчиво объяснить Руслану.
А потом был страшный день с экзаменом по древней истории, и «неуд» за ответы, а вернее, за неответы на вопросы билета, и печальный взгляд старого профессора. Но этот день оказался не страшным по сравнению с тем, когда Руслан назвал её шлюхой и, высмеяв, оттолкнул от себя, сказав, что ничего общего у них нет и быть не может, что таких, как она, пруд пруди не только в Ленинграде, но и на просторах огромной страны; да и любая девчонка будет его, если он этого захочет. Но самым тяжелым для Матильды было услышать, что ребёнок ему не нужен. Ребёнок ему не нужен! Эти слова ранили её сердце сильнее всего, даже унижения её она могла перенести, но её ум отказывался понимать, почему Руслану не нужен ребёнок.
Прочитав письмо матери о том, что родители уехали в отпуск и Матильда должна до их возвращения находиться у Тамары, она огорчилась до слёз. Матильде была невыносима сама мысль, что ей надо ехать в Киев и в это такое тяжелое для неё время рядом с собой видеть нелюбимую родственницу и слышать её мерзкие намёки! Выше её сил было жить у этой противной родственницы. Когда Настя предложила поехать с ней в Кострому, Матильда ухватилась как за спасительную соломинку за это предложение, и она совсем забыла, что родители её действительно потеряют, потому что Тамара им сообщит, что Матильды у нее нет!
Письмо родителям было написано, в нём указан номер домашнего телефона семьи Дубровских, в письме Матильда написала, кто родители Насти и чем они занимаются. Она была спокойна, потому что считала: общаясь с обычными учителями в провинциальной Костроме, никоим образом честь своей семьи она этим не задела. Неведомо было юной девушке о современной ей «табели о рангах» (не совсем гласной, но и не совсем негласной). Негоже дочери генерала комитета госбезопасности общаться так тесно, что даже в гости приезжать, с семьей простых учителей. Интеллигенция была всегда опасна для власти страны. Но, на своё счастье, Матильда этого ещё не знала.
XIX
Полина с Тимофеем встретили Матильду ласково.
– Матильда, размещайся в комнате вместе с Настей. Немного отдохнете с дороги, и будем обедать, – Полина оставила девочек одних и вышла из комнаты.
– Настя, у твоей мамы очень печальные глаза, но от неё самой идет такая мощная доброта! У неё было большое горе, да?
– Да, наша семья пережила тяжелую ситуацию. Много лет назад была похищена моя старшая сестра и сильно напуган брат. Я очень смутно помню тот случай. Но он разделил жизнь нашей семьи на «до» и «после», – Настя отвернулась в сторону от Матильды. – Прости, – она быстро вытерла глаза, – не буду плакать, чтобы маму не расстраивать.
– Прости, Настя. И ничего не известно о сестре?
– Нет.
За обедом собралась вся небольшая семья Дубровских. Юра внимательно смотрел на Матильду и вдруг медленно, по слогам проговорил:
– То-ня… То-ня…
Тимофей и Полина одновременно обратились к сыну:
– Юра, что ты хочешь сказать?
– То-ня приехала…
Полина печально улыбнулась и, глядя на Настю, тихо сказала:
– Юра несколько раз до вашего с Матильдой приезда говорил о том, что Тоня приехала. Матильда, – Полина снова улыбнулась печальной улыбкой, – вы похожи на Тоню. И сыну, видимо, кажется, что приехала Тоня.
– Почему, мама, ты говоришь, что Матильда похожа на Тоню? – от удивления у Насти зазвенел голос; еще чуть-чуть – и он сорвется на фальцет.
– Ты, Настенька, забыла, как выглядела Тоня. Возьми свои детские рисунки, посмотри их. Твоя психика защитила тебя, исключив из памяти образ сестры, чтобы не травмировать. Ты её ни разу не рисовала после похищения. Матильда действительно похожа на Тоню.
– Настя, закончим обедать – принеси свои детские рисунки, мы их посмотрим все вместе, – предложил Тимофей.