Простительные грехи

Форрест Аделаида

— Господи, блядь, — простонал он, прижимаясь лицом к моей шее. Его тело задрожало от ярости, как будто он мог видеть это даже без моего взгляда.

Я позволила ему обнять меня, позволила вывести нас из машины так, чтобы мои босые ноги не касались холодного пола его гаража. Его запах, наполняющий мои ноздри, ощущался как знакомое утешение — пряная ваниль и чистый мужчина. Я хотела погрузиться в то ощущение, когда меня так нежно обнимают его руки. Почувствовать, что я важна для кого-то необратимым образом.

Неизбежно.

Проведя

так много лет под властью того, кто стремился только контролировать меня, использовать меня и манипулировать мной, одной мысли о том, что у меня есть власть над Анджелино Белланди, которая приходит с любовью и привязанностью, было достаточно, чтобы немного отодвинуть оцепенение. Немного помутнения.

Когда я открыла глаза, он смотрел на меня сверху вниз. Его дыхание сбилось, когда наши глаза наконец встретились, и мои руки сжались вокруг его шеи в ответ.

— Вот она, vita mia, — пробормотал он.

Перевод: Моя жизнь.

— Что это значит? — прошептала я, мой хриплый голос заставил его ноздри на мгновение раздуться. Он поднялся наверх по лестнице, свернул в спальню и осторожно усадил меня на кровать. Сев на край, он посмотрел на меня, где я свернулась калачиком.

— Моя жизнь. — Мое сердце сжалось, и в горле застрял стон. Я хотела этого. Больше всего на свете я хотела быть для него всем так же, как он всегда был всем для меня.

— Здесь ты будешь в безопасности. Энцо останется, пока я не вызову кого-нибудь из других парней, чтобы присмотреть за тобой. Он будет внизу, если тебе что-нибудь понадобится.

Мои глаза расширились, я метнулась к нему, когда он встал с кровати.

— Куда ты уходишь?

— Я должен найти его, — пробурчал он. — Он не может просто так уйти после того, что сделал с тобой.

Я схватила его за руку и потянула, пока он не сел со мной на кровать.

— Пожалуйста, не оставляй меня, — умоляла я. Я не знала, почему мне казалось таким важным, чтобы он остался со мной, но когда он наконец узнал правду о моем браке, я нуждалась в нем. Мне нужно было знать, что он не собирается уходить, нужно было знать, что он не испытывает ко мне такого же отвращения, как я сама, за все, что я терпела. Это было неразумно, даже в этот момент я знала это.

Но когда паника охватила мои легкие, я забралась к нему на колени и оседлала его бедра, чтобы обвиться вокруг него, как обезьяна.

— Самара. — Его голос стал неровным, как будто я мучила его, заставляя остаться со мной.

— Пожалуйста, Лино, — прошептала я с прерывистым рыданием. — Пожалуйста, не уходи. Ты мне нужен.

— Хорошо, — вздохнул он, наклонив голову вперед, чтобы прижаться губами к моей макушке в нежном поцелуе. Я знала, что это самое близкое к настоящему, что я когда-либо получу от него. Если это все, что я могу получить, этого будет достаточно. Это должно быть так.

Он встал, держа меня в своих объятиях, демонстрируя удивительную

силу. Я, конечно, знала, что он сильный. То, как его костюмы облегали руки и грудь, не оставляло в этом сомнений. Но что-то в мужчине, который может встать без посторонней помощи, неся мой вес на себе, кажется таким нереальным. Таким надуманным.

Таким Лино.

— Давай вымоем тебя и немного поспим. Ты больше никогда не заснешь с его прикосновениями на твоей коже.

Я кивнула в знак согласия ему в шею, почувствовав, как его руки на мгновение сжали мои бедра. Он провел нас в смежную ванную комнату, усадил меня на туалетный столик и освободился от моей хватки. Застенчиво скрестив ноги, я старалась не думать о том, как я обвила его.

Что бёдра Лино были у меня между ног.

— Ты можешь принять душ? — спросил он, рассматривая ванну и отдельный душ.

— Да. Я хочу смыть его, а не сидеть в воде, испачканной им.

Он кивнул, потянулся, чтобы включить массивный гранитный душ, затем вернулся ко мне, поднял меня со стойки и спустил вниз по своему телу, пока мои ноги не коснулись теплого кафельного пола.

Он сглотнул, что-то мелькнуло на его лице, прежде чем он отстранился и начал расстегивать свою белоснежную рубашку.

— Что ты делаешь? — пискнула я.

— Помогаю тебе принять душ.

— Ты…что? — Я смотрела, как он снимает рубашку с плеч, и мой взгляд остановился на татуировке на его груди — глаз, смотрящий на меня. Он был реалистичным, расплывался в облачке тумана и абстрактных племенных деталях, а единственным вспышкой цвета была сама радужка, бледно-серого цвета с голубым оттенком. Моя рука потянулась, чтобы коснуться его, пальцы провели по ресницам, которые расходились веером от глаза. Лино тихонько вздохнул, так тихо, что я чуть не пропустила это.

— Что это?

— Мое все. Все, что я защищал годами. Все, что я хочу для себя.

Я в замешательстве нахмурила бровь и посмотрела на него, обнаружив, что он весело улыбается мне.

— Однажды ты поймешь, Голубка. А пока давай помоем тебя.

— Я могу это сделать, — слабо запротестовала я, вздрогнув, когда его пальцы пощекотали мое бедро, и он потянулся к краю моей футболки. Я заметила момент, когда он, казалось, узнал эмблему группы, смотрящую на него, и редкое мгновение самодовольного удовлетворения промелькнуло на его красивом, угловатом лице.

— Ты часто спишь в моей футболке, vita mia? — Я поборола желание скрестить руки на груди, слишком сбитая с толку его близостью и этими предательскими пальцами, танцующими на моей коже.

Перевод: Моя жизнь.

Улыбка, которую он мне подарил, одновременно разозлила меня и заставила мой пульс участиться. Такова была сокрушительная красота идеальных зубов и полных губ Лино, приподнятых вверх, чтобы показать ямочку справа от его рта.

— Ты спала в ней, когда была с ним?