Проститут
Шрифт:
А Анастасия Максимовна ему сразу контрудар – милицию вызову, протокол тебе на работу в твоё главное таможенное управление перешлют, а я еще и в налоговую копию попрошу, чтобы послали, уволят тебя, зятек мой любимый-золотой.
Папаша тогда полчаса без повторов матерился, но бабулю пальцем не тронул.
На матери отыгрался потом.
Мама неделю два симметричных бланша под обоими глазами пудрила-пудрила, а все равно заметны были… Эти следы папашкиной страсти.
– А интересно, он когда ее
– Дура ты, разве так можно о матери и об отце? – возмущалась подружка Ланочка.
– Можно, – отвечала Надя, – мне вот еще интересно, он оргазм испытывает, когда мамашу по морде бьёт, или нет?
Ланочка пожимала худенькими плечиками и ничего не отвечала.
У нее отца не было.
Но у нее не было и такого огромного дома, не было столько платьев, компьютеров и велосипедов с роликами, сколько этого добра имелось у Нади.
Так и что лучше?
Иметь отца? Или не иметь?
А когда она повторила этот свой вопрос вслух, Надя вдруг рассмеялась.
– Иметь отца? Это ты в смысле трахаться с папашкой, что ли?
Ланочка аж вспыхнула-зарделась – ну ты, Надька, совсем.
– А что совсем? – поджав губки фыркнула Надя. – Почитай вон в интернете на слово ИНЦЕСТ. Думаешь, не бывает такого?
– Может и бывает, – ответила Лана, вздохнув, – но мне всегда хотелось иметь… – она запнулась на этом слове. – Мне всегда хотелось, чтобы у меня был отец.
– Такой, как у меня? – хмыкнула Надя.
– Не знаю, – отвернувшись, тихо ответила Лана.
Изо всех Ланочкиных подруг Надя была самой интересной. Не в смысле того, что дом Нади было полной чашей, что в ее владениях была целая тьма кукол, компьютеров, электронных игр, бильярдов, кегельбанов, и даже бассейнов, где девчонки могли вдоволь разгуляться и повеселиться, покуда страшный Вадим Вадимыч на работе…
Он, кстати говоря, гостей дочери никогда не выгонял и не шугал, но так уж было принято, что если Надин папа находился дома, девочки в гости к Наде не заходили, а когда он приезжал, старались побыстрее смыться.
– Взгляд у него тяжелый какой-то, – жаловалась одна из подружек. – Такое впечатление, будто с укором каким-то смотрит или ждет чего-то.
– Это он тебе просто под юбку заглянуть хочет, – хмыкала в ответ Надя, закатывая к небу свои красивые карие глаза.
Да, Надя была самой интересной из Ланочкиных подруг, но не потому что у той были блага, которыми, кстати, все подружки очень и очень любили попользоваться. Нет, Ланочку тянуло к Наде, потому что та была не по годам взрослой. И рассуждала не как девочка, а как взрослая женщина.
– А откуда ты все это знаешь? – порою спрашивала изумленная Ланочка.
– Оттуда и знаю, – самодовольно хмыкала Надя, делая многозначительную мину,
Да, Надя была самой интересной. Ее и парни все побаивались. Ну, не только потому что знали, кто у нее отец, и что случись какая-нибудь неприятность, можно будет и получить, так что мало не покажется. И родителям достаться сможет на орехи.
Уважали и по… Как бы это… По имущественному статусу, из-за богатства.
Но парни Надю не только за положение ее страшного папашки уважали.
И сама Надя умела за себя постоять.
Все на Котовом поле помнили тот случай, когда пьяные, обкуренные анашой цыгане забрели на школьную дискотеку, а Надя с Ланочкой учились тогда в девятом, и начали эти смуглые ребята к девочкам приставать.
Принялись руки распускать, выражаться.
И из парней с их школы никто тогда не вступился за девочек. Все цыган боялись.
Прямо оцепенение какое-то от страха напало на мальчишек из десятого и из одиннадцатого классов.
А Надя, когда ее за талию попытался обнять самый пьяный и самый наглый из непрошенных гостей, маникюрными ножницами этому "роме" по морде и в живот!
Кровищи было!
Тут сразу и скорая, и милиция.
Ну, и кабы не папаша – полковник, порезали бы потом цыгане Надю.
По-крайней мере, грозились подкараулить по дороге из школы..
Но папашка Надин ездил на стрелку с местным бароном, после чего цыганские пацаны за километр стали обходить дискотеку на Котовом…
Такой вот Надюха девчонкой была.
– И откуда ты про все такое знаешь? – спрашивала Ланочка, недоверчиво вскидывая красивые дуги бровей.
– Знаю, – бурчала Надя, – в Интернете нашла и прочитала.
Говорили подруги про все. И про кино, и про мобильные телефончики, и про модные тряпочки, и про Бритни с Дженнифер…
Но обо всем этом можно было поговорить с любой из Ланочкиных подружек. И суть разговора всегда была бы примерно одинаковой, не изменяющейся от перемены собеседницы.
Однако про одну вещь по-настоящему душевно можно было поговорить только с Надей.
Только Надя могла сказать про отношения с мужчинами так веско и так убедительно, что ей Ланочка сразу верила.
И Любочка Тимофеева, и Оленька Разбаш – тоже с удовольствием болтали о парнях и про все такое. Но их познания основывались на киношках и рассказах старших родственниц и подруг. То, что говорили про взрослые отношения Любочка с Оленькой, – звучало как-то по-детски. Словно девочки детсадовского возраста в песочнице играют в кухню и пластмассовыми ножиками режут нарванную на газоне травку, подражая маме и бабушке, готовящим обед…