ПРОСТИтутка, или Долгая дорога к Богу.
Шрифт:
– Все, – объявила демонстративно девушка, как будто бы она молодец и выполнила какое-то важное задание.
– Пусть немного постоит. Надо чтобы гуща стекла и немного засохла.
Оля смотрела на прогуливающихся людей мимо фонтана и ей было грустно. Ей этот летний краснодарский бульвар напомнил Лазаревское – ее дом, своим домом она всегда считала Лазаревское, дом ее отца, откуда ее увезла мать и ее счастье осталось в Лазаревском, там, где ее дом, ее отец, так она считала, так она чувствовала.
– Все давай, – прервал ее грустные мысли Ян, – слушай внимательно, я долго рассюсикивать не буду, постарайся запомнить, что я тебе скажу, так как если знаешь – значит можешь изменить, это не окончательный приговор. Понятно?
– Да, давай уже, – с лёгким раздражение ответила Оля. Она не любила назидания.
– Ты сейчас едешь очень далеко, но ты нам это уже сказала. И ты не вернешься скоро, как собираешься, ты уезжаешь на очень долго.
Между фразами были не большие паузы. Ян крутил чашку под разными углами, всматривался туда, крутил даже свою голову.
– Там, куда ты едешь очень много людей, вижу очень много людей и это не просто большой город. Эти люди окружают тебя, они все имеют к тебе отношение. «Видимо девушек у Бориса много»,– подумала Оля.
– Вообще это очень плохое, злое место, куда ты едешь, ты там можешь пропасть. Лицо у Яна стало сосредоточенным и он, как бы, глубже стал всматриваться в эту маленькую чашечку, как будто там, внутри для него одного пространство раскрывалось.
– Тебя спасет человек, молодой человек, с большими глазами. Запомни. Ты должна будешь не проморгать его, когда он придёт тебя спасать. Если ты его не заметишь и не уйдешь с ним – ты погибнешь. И еще. А когда он спасет тебя – ты его больше никогда не увидишь, будешь искать, но не найдешь.
Глава 4. Таета.
На следующий день рано утром Оля и Борис отправились в путь на серебристой «Toyote Mark 2». Машина праворульная и поэтому Оля выступала в роли штурмана. Борис ехал очень быстро, и они почти всегда шли на обгон, поэтому Ольге нужно было все время смотреть, что происходит впереди идущего и говорить об окнах для обгона.
Ни в какую гостиницу за всю дорогу они не заехали, только остановились один раз в Воронеже, поспали четыре часа прямо в машине и поехали дальше. Борис пил и ел прямо за рулем, только писять иногда останавливались и то, уже, когда совсем надо. Ноги у Оли болели от отсутствия движения, особенно колени.
В детстве Олиным коленкам доставалось. Она была очень шустрой, подвижной, все время куда-то бежала, постоянно были какие-то дела. И еще она всегда любила делать домики из нашедших заброшенных сараев, чердаков, и даже далеко не всегда заброшенных.
Галицина все время где-то лазила с друзьями, подругами и сама. У нее были целые миры. В начальных классах она излазила дворы всех учреждений, фабрик. Например, в ее станице недалеко от ее дома была козиначная фабрика, Оля знала каждый угол двора этого не маленького предприятия. Вечерами они с подружками играли в куче еще горячей шелухи от семечек подсолнечника, прыгали и валялись в теплой и совсем не колючей шелухе. И почему-то их не разу не прогонял сторож, как будто бы их присутствие на территории фабрики было делом само собой разумеющимся. Иногда Оля приходила с маленькой пол-литровой баночкой с легкостью поворачивала кран ста двадцати кубических метра бака, который находился прямо во дворе фабрики и наливала в свою баночку янтарную патоку. А иногда, средь бела дня смело заходила в цех, где по лентам двигалась мягкая, горячая, ароматная козиначная смесь и работницы давали ей в бумаге кусок этой бесформенной смеси, из которой можно было бы слепить какую-нибудь фигурку, не была бы она такой горячей.
А однажды, уже в классе четвертом Оля залезла на чердак стадионовских раздевалок, видимо в поисках нового «дома», забралась без лестницы, по выступам здания, а там оказался улей диких ос. Осы Олино появление расценили как нападение и всем роем принялись без устали жалить бедную девочку. Все произошло так быстро. Они жалили и жалили. У Оли не было возможности не спеша спускаться по уступам здания на землю. Галицина прыгнула с чердака вниз. Приземлилась, в принципе не плохо, как кошка на четыре конечности, но при приземлении была задействована и пятая точка – колено, которое разбилось, не сильно, кость осталась целая, просто сильный ушиб, тело конечно рассеклось, кровь… Оля сразу же не смогла идти. Нога из-за колена не работала. Внизу ждала подружка, которая помогла Оле отпрыгать подальше от ос, которые, кстати, далеко от своего улья отлетать не собирались.
Воспоминания о своем бодром детстве отвлекли девушку от тревожных мыслей, о том, куда она едет, с кем и зачем. Так они въехали в живописную Ленинградскую область. Ольга была поражена местной природой: бесконечным лесами и очень высокими деревьями, ведь она приехала с бескрайних степей, где до горизонта поля пшеницы и подсолнечника. Леса с такими невероятными, по девять этажей в высоту, деревьями Ольга видела впервые в жизни и восторгалась их величию. На юге самые высокие деревья достигают четырех этажей, видимо от изобилия солнца им не нужно сильно стремиться вверх, да и их плотность совсем не такая, как в лесу, где большая конкуренция за свой кусочек солнца, тем более в бессолнечной Ленинградской области, где по статистике солнечных дней в году – 85, а в Краснодаре, к примеру, – 200.
Книга 2. Сутенёр.
Глава 1. Ввод.
Утром 22 июня 1998 года въехали в Санкт-Петербург. Погода стояла по-настоящему летняя, светило яркое солнце. Странно,– подумала, Оля- а говорили, что мрачный, сумрачный город. Питер конечно поразил и понравился своей архитектурой, особенно центр города в стиле барокко. «Как здесь хорошо и легко, – думалось Оле – удивительно, но ощущение, будто я приехала домой.» У Галициной, на самом деле, не было ощущения, что она приехала в чужой город, далекий, великий, как, наверное, должно быть у каждого, кто в первый раз приезжает в город с населением в 5.000.000 человек с местности с 16.000 человек. Она ощущала спокойствие.
– Мы на Заневском проспекте, запоминай. – бросил Борис, – но здесь не твоя квартира, здесь живут девочки, я вас познакомлю. А ты будешь жить одна, отдельно, как я и обещал. Ты слишком хороша, чтобы жить в толпе. Видишь, как я тебя ценю, – Борис мило, по-доброму улыбнулся, но было видно, что эта доброта в улыбке фальшивая. – Надеюсь и ты это оценишь, – и он снова улыбнулся этой же фальшивой улыбкой.
Они зашли. По квартире ходили девушки, кто в одной майке, а кто и вообще в одних трусах. Оля присела в старое кресло, в большой центральной комнате, ей стало немного страшно, хотя она была не из робкого десятка. Ольга рассматривала: вся мебель в квартире старая – бабушкина, на полу большой старый ковер, который пару дней точно не пылесосили.
Борис ходил по квартире и раздавал ценные указания. Он немного ругал девушек по поводу грязной квартиры и их не ухоженности.
Галицина оценивала девочек: все были примерно ее ровесницы – лет по двадцать. Красивых она не видела. Они были все симпатичными, потому, что были молодыми, но у одной был армянский нос, у другой ноги короче, чем должны быть, у третей попа уже большая. Ольга впервые так серьезно сравнивала себя с другими девушками и стала понимать, что она на самом деле, гораздо лучше всех в этой квартире – Ольга Галицина была абсолютно пропорциональна по европейским стандартам: ноги длиннее туловища и в объеме 90/60/90.