Просто друг?..
Шрифт:
Закусив губу, Сакура дёрнулась, стараясь оттолкнуть от себя мужчину и показать ему, что она не желала всего этого. Точнее, Сакура была и не против, но в данный момент это было не к месту: им нужно было серьёзно поговорить, а не превращать злость друг на друга в возбуждение и дальнейший секс.
— Отстань, — тихо проговорила она, будто даже прошептав, словно кроме них в коридоре был кто-то ещё, кто мог это услышать, а фраза была адресована именно Учихе. — Не надо… так…
Она снова немного грубо пихнула его, нахмурившись, и постаралась сделать так, чтобы Саске успокоился. Глаза у него были чуть помутившимися, когда он отстранился, — верный признак того, что Учиха не намерен ждать, пока Сакура будет его отпихивать. Но и делать что-то насильно он не хотел, а потому лишь
Но почему-то сейчас девушка понимала, что не хотела, чтобы так было. Если он снова уйдёт, то тогда разговор вновь отложится в долгий пыльный ящик на неопределённый срок, и ей этого не хотелось. Наоборот — Сакура желала поговорить с мужчиной с глазу на глаз, объясниться ему в чувствах, сказать, что она действительно очень жалеет о содеянном и что никакой Алекс ей не нужен, будь он даже действительно хорошим парнем.
— Саске?.. — осторожно позвала его девушка, немного отстранившись и скрестив руки на груди, прислонившись к стене.
Сейчас она, как обычно, могла бы пощёлкать пальцами перед его глазами, но не решилась — это был не тот момент, когда всё можно было перевернуть в шутку. Но то, как пристально, внимательно, даже с какой-то нежностью, граничащей с раздражением и усталостью от всех этих чувств и невыясненных отношений, он смотрел на неё, ей даже нравилось. Казалось, она впервые заметила, что он так на неё смотрел, впервые обратила внимание на то, сколько в глазах мужчины усталости, сочувствия и одновременно бессилия от того, что он ничего не мог сделать и что не мог обратить на себя её внимание. На её глаза навернулись слёзы, и Сакура даже сама не заметила этого — почувствовала только, как в глазах предательски защипало, и говорить больше не смогла, даже если хотелось. Просто она понимала, что, как только приоткроет губы, в горле встрянет ком либо выльется какой-то неразборчивый поток слов. Она снова заплачет навзрыд, и тогда серьёзного разговора не состоится — Учихе придётся утешать её и успокаивать, прижимая к себе сильной рукой и утешительно поглаживая по волосам.
Плакать было нельзя. Это табу, которое Сакура мысленно установила у себя в голове и подчеркнула жирным шрифтом.
— Хорошо, давай объяснимся друг другу в чувствах — взрослые люди всё-таки, — мужчина примирительно поднял ладони, показывая, что он готов на мирный и спокойный разговор. Голос у него был твёрдым, несмотря на то, что происходило несколько минут назад, и он старался не срываться на крик, хотя давалось ему это заметно тяжеловато. Сакура лишь коротко кивнула, заложив руки за спину и пристально глядя на него, надеясь, что в полумраке коридора он не может видеть её слёз, навернувшихся на глаза, а вытирать их было стыдно. — Я люблю тебя и всегда любил, ещё со старшей школы. Мне даже как-то всё равно, кем ты меня считаешь. Но знаешь, надоело оставаться у тебя на ночь, забывать по привычке толстовку и уходить, притворяясь, как будто мы и вправду всего лишь друзья. Неужели всё из-за того первого раза?
Девушка покраснела, пожав плечами, и отвела глаза в сторону. К чему это он вдруг про всё это вспомнил? Молчал бы лучше про то, что было десять лет назад. Сакура уже предполагала, что разговор может зайти не в то русло: воспоминания накрыли с головой. И даже если он про это спросил, девушка не знала ответа. В тот раз, десять лет назад, всё было хорошо… И девушка даже сама не понимала, чего испугалась и почему так резко поставила между ними границу, прочертив её лезвием острого ножа по живому мясу.
— Нет, не знаю. Я не знаю, почему всё так, — она покачала головой, надувшись и опустив глаза, стараясь не смотреть в глаза Учихе. Хотя искренне уверяла себя, что может это делать при любых обстоятельствах и при любом разговоре.
— И это всё, что ты можешь сказать? — мужчина несколько язвительно усмехнулся. Сакура пожала плечами, так и не поднимая глаз и уставившись в какую-то неизвестную Учихе точку на кухне. Он терпеливо протёр лицо ладонью, стараясь не сорваться и не повысить на неё голос при произнесении следующих слов. — Сакура, у нас только два пути отсюда: либо я снова ухожу и мы оставляем это как есть, если тебя это устраивает, либо мы говорим об этом и думаем, что делать дальше.
— Меня не устраивает, и давно уже не устраивает, а ты всё время уходишь, всегда отпускаешь и уходишь, — она наконец подняла глаза, говоря это с напором и так, будто стараясь подчеркнуть каждое слово, активно жестикулируя ладонями. — Я требую разговора!
Она едва не топнула ногой, но на такое Учиха бы лишь рассмеялся — какой тут тогда серьёзный разговор? Она отвела глаза в сторону, успокоившись, чувствуя, как нижняя губа подрагивала. То ли от того, что захотелось заплакать, то ли из-за того, что хотелось свалиться от усталости к нему в объятия и сказать, что так не должно продолжаться. И Сакура прекрасно это понимала, только озвучить это пока что не могла — ей было интересно, что скажет он.
— Давай говорить, — кивнул Учиха, согласившись с ней и не думая возражать. — Я виноват перед тобой, что так долго откладывал это. Давай поговорим сейчас. Что ты думаешь предпринять?
— Не отравлять тебе жизнь, — произнесла Сакура, однако голос у неё немного дрогнул, и Учиха видел, что она действительно сомневалась в правоте собственных слов.
Он терпеливо вздохнул и протёр ладонью лицо — ему не хотелось кричать на Сакуру и повышать на неё голос, но всё же этого действительно требовала ситуация. И какое-то злое чудовище, которое сидело внутри, так и просило его повысить голос на неё так, чтобы она заплакала и убежала от страха в комнату. Но Учиха не сделает этого — просто потому, что он мужчина и должен держать себя в руках.
— Опусти это и не думай больше об этом. Я не хочу впредь от тебя это слышать, — попросил он спокойно, на что Сакура, не удержавшись, чуть улыбнулась уголком губ. Она негромко вздохнула и опять пожала плечами, как будто решая, послушаться Учиху или нет. Но всё же понимала, что он прав, только отказывалась это признавать. — Особенно тогда, когда ты мне жизнь, как говоришь, ничуть не отравляешь. Сама подумай: как можно отталкивать человека и считать его своим ядом, если ты его любишь?
Сакура только коротко усмехнулась. Всё же она действительно не могла признать, что Саске был прав, даже если так хотелось это сказать. Если она признает это, то окажется в меньшинстве и будет в проигрыше, а гордость, которая была у неё внутри и царапала горло, не позволяла сказать слова подтверждения речи Учихи.
— Любить как друга и как человека, от которого хочешь не только дружбы, — это разные вещи, разве нет? — поинтересовалась она, склонив голову набок и скрестив руки на груди. Улыбка с её лица всё же не сходила. Только вот теперь она была какой-то натянутой, что ли…
— Я люблю тебя не как друга, — он терпеливо вздохнул, закатив глаза и сунув руки в карманы, а после снова принялся смотреть в зелёные глаза напротив. — Если ты это ещё не поняла за все три прошлых раза.
Сакура усмехнулась, заметив, что он ехидно вздёрнул бровь, и лишь снисходительно покачала головой, снова отведя глаза в сторону и покраснев. Действительно, Учиха всё говорил так, как у них на самом деле было, только вот Сакура нарочно отказывалась в это верить и соглашаться с ним. И всё равно приходилось: она коротко кивнула головой и мимолётно улыбнулась, склонив голову набок. Между ними всё же что-то было: что-то такое, чего Сакура никак не могла пропустить мимо своих глаз и на что всё-таки обращала порой внимание. Если раньше она как-то затруднялась назвать это любовью и какими-то высокими чувствами, то теперь готова была согласиться с Учихой и сказать, что действительно между ними есть нечто сильное, крепкое, и это далеко не дружба и не привычка друг к другу.