Просто друг?..
Шрифт:
Только вот он не мог этого не понять: едва он приблизился, он тут же повторно грубо нажал на кнопку лифта, лишь бы тот быстрее приехал. Девушка сжала губы в тонкую полоску, закрыв глаза, и уже ожидала настоящего взрыва эмоций от мужчины, которые он тщательно скрывал всякий раз, когда начинал ревновать девушку. В этот раз не выйдет — тяжело дышащий от пережитого, нервный, взбудораженный, Учиха ссутулил широкие плечи и снова сжимал свои крупные кулаки, а после, чтобы Сакура не могла увидеть его раздражения, поспешил сунуть их в карман.
«Я заставила его переживать и беспокоиться…» — то ли радостно, то ли виновато подумала девушка, приоткрыв глаза
— Это что за херня с розами? — прорычал Учиха, едва оказался рядом с девушкой, и немного грубо перехватил её за тонкое запястье.
Всё же, несмотря на то что он злился, Сакура видела, что он не хотел причинять боли — просто впервые им руководили такие эмоции и чувства. Да и, впрочем, девушка впервые видела его в таком состоянии: никогда прежде не обижавший просто так людей Учиха, который даже пальцем и муху не тронет, замахнулся на несчастного Алекса и разбил ему нос. Как же он тогда злился сейчас на неё?
— Алекс… — опустила глаза девушка, однако перед этим всё же одарила его возмущённым и укорительным взглядом.
Она побаивалась его. Не столько того, что Учиха вдруг сможет на неё замахнуться — этого и в помине не было в мыслях Сакуры, потому что она знала, что он на это не способен, — а его настроя. Он злился, да ещё и так, как никогда в жизни. Прежде никогда не видевшая его таким, девушка волновалась за его состояние и страшилась за саму себя. Ей было страшно и смотреть в будущее, которое непременно наступит: что будет завтра, послезавтра или через неделю? А через месяц? Станут ли они после такого маленького «предательства» Сакуры общаться так же открыто и хорошо, как и всегда? Сможет ли этот уклон девушки от Учихи обойтись без каких-нибудь последствий?
Да, она стремилась отстраниться от него, потому что понимала, что делает ему больно одними своими обещаниями, присутствием и видом. Только вот сейчас она стала осознавать, что сделала так ему куда больнее, даже если Саске не собирался этого показывать. Она тихонько всхлипнула, стараясь выдернуть руку из цепкой хватки, но делала это как-то неохотно, как будто понимая, что заслужила такого обращения. И Саске даже не заметил, что по щеке её скатилась крошечная слезинка: девушка отвернула голову в сторону, поспешно вытирая её приподнятым плечом.
— Алекс?! — хмыкнул мужчина, вздёрнув бровь, и перехватил её за вторую руку, чтобы Сакура не отстранялась, а затем чуть приблизил к себе, лишь бы она посмотрела на него.
Однако Харуно стыдливо опускала глаза, словно поцеловала Алекса прямо на глазах у несчастного ревнивца. Она коротко кивнула, словно Саске просто поинтересовался о том, как зовут молодого человека, которому он разбил нос, и вновь всхлипнула. Взгляд её устремился в сторону лифта: дверцы наконец открылись, приглашая войти, но оттуда вышли две девушки. Переговариваясь и становясь свидетельницами скандала, они испуганно посмотрели на габаритного Учиху, который бросил на них сердитый взгляд, и стыдливо, сочувственно опустили глаза в пол, после устремившись чуть ли не бегом из подъезда.
Спасительно посмотрев им вслед, будто они могли бы хоть как-то помочь, Сакура грустно вздохнула — понимая, что она осталась со злым Учихой один на один, она смело взглянула в его чёрные глаза, а затем снова опустила ресницы. Зная, что виновата, она не могла смотреть ему в лицо, а уж тем более встречаться взглядами. Причиняя ему душевную боль и страдания, она будто стремилась наладить только свою личную жизнь, проявляя эгоизм. Она не подумала о том, что будет с Учихой, если она вдруг испарится из его жизни без предупреждения, не подумала о том, что он будет чувствовать и как к этому отнесётся.
Думая, что она хочет вычеркнуть его из жизни ради общих благих целей, девушка понимала, как сильно ошибалась, — ничего хорошего ей это не принесло. Всхлипывая, она прикрыла глаза, ощутив, как он стал вталкивать её в лифт. Немного грубовато, требовательно, но всё же смягчённо, лишь бы не причинить ей лишней боли. В тесной кабинке она оказалась прижатой к стене, однако этот мягкий удар, который эхом прошёлся по узкой спине, стерпела, прикрыв глаза.
— Ты что себе позволяешь?! — грубо поинтересовался мужчина. Рука его потянулась к панели с кнопками, и когда Сакура заметила, как под давлением его длинных пальцев загорелась одна из них, негромко сглотнула — вскоре двери лифта закрылись, и тот устремился наверх.
А что тогда будет, когда она окажется с ним в одной квартире без шанса спастись? Думая, как лучше всего провернуть стратегию и избежать наказания за своё поведение, как нашкодивший подросток, девушка металась глазами то по его полным, чуть приоткрытым губам над точёным подбородком, то опускала глаза на его то и дело приподнимающийся и опускающийся кадык, свидетельствующий о том, что он зол и часто глотал вязкую слюну, то смотрела на тяжело вздымающуюся сильную грудь, переводя взгляд в сторону напряжённых мышц предплечий и стараясь не рассматривать его в полумраке лифта так пристально. Но взгляд у неё был как будто бы отрешённым: если она и поднимала глаза, то только для того, чтобы выразить свою вину за произошедшее и то, как сильно ей стыдно за собственный низкий поступок.
— Я делаю как лучше… — проговорила тихо девушка, снова опустив глаза и покачав головой, понимая, что это оправдание выглядит стоящим только для пятиклассника, который хотел снять с дерева котёнка, но порвал единственные целые штаны.
Учиха покачал головой. Она это видела краем глаза, когда снова чуть посмотрела на него исподлобья с опущенной головой. Одна его рука прикоснулась к лицу девушки, и когда он немного больно сдавил указательным и большим пальцем её разрумянившиеся щёки, Сакура возмущённо нахмурилась. Однако возразить и вырваться она не могла, в особенности когда понимала, что он действительно прав, а отвертеться от разговора и выговора она не сможет. Ей хотелось убежать от Учихи хоть на край света. А когда она пыталась спланировать то, как закроется от него в своей квартире, ничего не выходило — не давала покоя панически бьющаяся птицей мысль в голове о том, что он ворвётся следом и там уже по-настоящему с ней разберётся. Впрочем, она не знала, что хуже: то, что он развернётся и уйдёт, не оставив ничего после себя, только грубые, хамовито выплюнутые слова и синяки от цепкой хватки на запястьях, или то, что он станет повышать на неё голос, бесконечно кричать и доводить её до паники, истерики и слёз.