Просто друзья
Шрифт:
Он хватает печенье и откусывает большой кусок, после чего его выплевывает.
— Господи! Что это?
— Овсяное печенье с изюмом, — отвечает Каролина со смехом.
Он высовывает язык, снова выплевывает и бросает печенье обратно в контейнер, как будто оно ядовитое.
— Зачем ты делаешь это с мужчиной? Я думал, они с шоколадной крошкой.
Мы втроем хохочем.
— Я же говорил тебе, — говорю я Каролине. — Овсяное печенье – это кощунство.
— И запрещено в нашей квартире, — добавляет Джош.
—
— Я люблю этот фильм. — Каролина смотрит на меня. — Ты его не видел.
Анжелика нажимает play.
Фильм на самом деле чертовски хорош.
***
Джош и Анжелика вырубились, когда на экране замелькали титры фильма.
Мой взгляд остановился на Каролине, уютно устроившейся в моих объятиях.
— Еще один фильм или в постель?
Она громко зевает, встает и потягивается, и я делаю то же самое.
— В постель. Определенно постель. — Ее внимание переключается на храпящую пару. — Нам стоит их разбудить?
— Ты бы хотела, чтобы тебя разбудили?
— Наверное, — кивает она. — На этом диване не очень удобно.
Глаза Джоша открываются, когда я толкаю его ногой.
— Эй, соня. Пора спать.
Он встряхивает проснувшуюся Анжелику, и они быстро ворчат «Спокойной ночи», а затем вяло бредут по коридору. Мы с Каролиной выключаем свет и медленно движемся к моей спальне.
Как только я закрываю дверь спальни, Каролина роется в моих ящиках и достает свою любимую футболку. Повернувшись ко мне спиной и не колеблясь, она задирает платье через голову, отчего мое сердце едва не выпрыгивает из груди. Проходит всего несколько секунд, прежде чем она расстегивает лифчик и надевает футболку через голову. Футболка доходит до колен, и ее соски проступают сквозь тонкую ткань, когда она поворачивается и смотрит на меня.
У меня рот открывается от этого зрелища.
Я сглотнул, когда воспоминания о нас в гостиничном номере пронеслись в моей голове – насколько похожей была ситуация и как я отказал ей. Я борюсь с собой, как мне поступить. Конечно, мы переспали прошлой ночью, но мы не сделали последнего шага.
Без сомнения, это произойдет, если я прикоснусь к ней сегодня вечером.
Она улыбается мне в ответ, пока идет в ванную, ее рука касается моего живота, когда она проходит мимо меня. Я следую за ней, и Каролина хватает зубную щетку, которую я купил для тех ночей, когда она остается у меня. Моя рука почти дрожит, когда я чищу зубы. Ее улыбка становится все шире, когда она проскальзывает мимо меня во второй раз, и мои колени почти подгибаются, когда она запрыгивает на мою кровать и натягивает одеяло на свое тело, останавливаясь всего в нескольких дюймах под шеей.
Мой член несносно тверд, и это невозможно
Она не теряет времени, устраиваясь поудобнее под моей рукой, опираясь на свое бедро, а ее нога закинута на мою.
Каролина полулежит на мне, и я не пугаюсь, черт возьми.
Это правильно.
Естественно.
Там, где она должна быть.
— Еще раз спасибо тебе за все, — говорит она, потирая ступню вверх и вниз по моей ноге.
Моя рука обвивается вокруг ее талии.
— Всегда пожалуйста.
Я издаю хмыканье, когда она приподнимается и садится на меня.
— Я думаю, ты заслуживаешь награды за всю свою тяжелую работу.
Мои руки опускаются на верхнюю часть ее бедер, пока я пытаюсь контролировать свое дыхание и не двигать бедрами. Под футболкой на ней только трусики, и ее киска, будет потрясающе ощущаться на моем члене.
— Обычно ты вознаграждаешь меня печеньем.
Да. Я предлагаю ей наградить меня печеньем, а не сесть на меня.
Чертов идиот.
Она ухмыляется, ее розовые губы надулись.
— Ты бы предпочел печенье?
— Я не знаю.
Ее улыбка колеблется, на лице появляется противоречие, когда она опускает взгляд на меня, и мой желудок скручивается от внезапного разочарования.
Моя рука покидает ее бедро, когда я тянусь вперед, убирая прядь волос с ее лица.
— Эй. Что случилось?
Она колеблется.
Я скольжу рукой вверх и вниз по ее бедру в знак поддержки.
— Ну же, скажи мне.
Ее лицо напрягается, и она кусает свою щеку.
— Я совершенно не умею соблазнять.
На меня опускается тяжесть, и мой голос становится нежным.
— Поверь мне, детка, это не так.
Она не убеждена.
— Ты выглядишь так, будто предпочл бы, чтобы я вырвала тебе глазные яблоки, а не была сверху.
Я крепче прижимаю ее к себе, чтобы не дать ей сдвинуться с меня.
Я думал, что делаю нам одолжение, сдерживаясь, а она думает, что это потому, что я ее не хочу. Как бы я не боялся, что то, что мы вместе, оттолкнет ее, мой постоянный отказ наносит ей такой же ущерб, если не больший.
Я приподнимаю бедра, и она задыхается, когда моя эрекция прижимается к ее сердцевине.
— Никогда не было вопроса, возбуждаешь ли ты меня. Всегда был вопрос, хорошая ли это идея.
Ее глаза расширяются, на лице мелькает понимание.