Просто ещё один Судный День
Шрифт:
— О, он знает всех, верно, Генри? — сказал Идущий Человек. — Особенно когда они могут сделать для него грязную и опасную работу, о которой никто другой не захочет даже знать. Генри не только решает проблемы в Темной Стороне, знаешь ли. Особенно после того, как он потерял свой знаменитый Голос и должен был выйти в мир, чтобы найти замену.
— Все в порядке, Адриен, — невозмутимо ответил Уокер. — Я получил его назад. А теперь положи оружие, Адриен, и сдавайся.
Это был он, Голос Уокера, которому было невозможно не подчиниться, он грохотал в воздухе как Голос Бога. Он был так близко, что даже я почувствовал его силу, как будто гроза разразилась прямо над моей головой. Я посмотрел на Идущего
А тот засмеялся.
— Я знаю этот Голос, — радостно сказал он. — Слышу его каждый день. И иногда яснее, чем сейчас. Должен сказать, Генри, что я разочаровался в тебе. И эти люди должны были защищать твоих выскочек, новые власти? Смесь вышедших на пенсию героев с самыми худшими из бандитов, да еще пара самых настоящих чудовищ? О чем ты только думаешь?
— Я знаю свой долг, — сказал Уокер.
— Я тоже, — ответил Идущий Человек и ударил Уокера. Рука вылетела из ниоткуда. Уокер упал на пол и остался лежать. Я был потрясен. Никто не касался Уокера. А в тех немногих случаях, когда пытались, он всегда уклонялся от удара. И вот сейчас он лежит на полу, неподвижно, кровь течет изо рта и носа. Идущий Человек какое-то время задумчиво рассматривал упавшего, а потом вытащил один из своих револьверов. Я сунул руку в карман плаща.
— Оставь этого человека в покое!
В воздухе затрещал начальственный голос. Мы все, включая Идущего Человека, повернулись и увидели, как Жульен Адвент ведет новых властей через толпу. Жульен выглядел великолепно, каждый дюйм его традиционного викторианского костюма с черной накидкой выдавал в нем героя. Остальные собрались вокруг него, образовав защитный барьер; каждый из них обладал собственной смертельной аурой и достоинством. Даже в такой представительной компании, окруженные со всех сторон героями и искателями приключений, новые власти выглядели в высшей степени благородно и впечатляющее. Добро и зло, решившее быть лучше не только ради себя, но для всей Темной Стороны. Я встал с одной стороны от Жульена, и Чандра с другой.
— Мы — новые власти, — просто сказал Жульен Идущему Человеку. — Мы — надежда для Темной Стороны, которой в первый раз за всю долгую историю существования управляют ее жители. Добрые, злые и дикие работают вместе для общего блага. Для лучшего будущего. Мы переделаем Темную Сторону...
— Не будь наивным, — сказал Идущий Человек, разрезавший толпу и появившийся прямо перед ним. — Это место портит все. Посмотри на себя, великого викторианского искателя приключений, ставшем предводителем шайки новых подлых шавок. Посмотри, с кем ты связался — печально известный Джон Тейлор, который мог бы стать кем-то намного большим, но превратился в еще одного ничтожного детектива. И Чандра Сингх, вставший на сторону тех самых чудовищ, на которых он обычно охотится. Я возлагал такие надежды на их обоих... Мне казалось, что если я покажу тебе... но ты все равно не услышишь. Темная Сторона перемалывает каждого, затаскивает его на ее собственный уровень, и только потому, что может. Здесь нет ни надежды, ни будущего. Только грязь, зло и разложение тела и души. Я убью тебя и всех твоих предполагаемых властей, и это пошлет сигнал, который невозможно не заметить. Оставь Темную Сторону или умри.
— Мы можем исправить Темную Сторону! — сказал Жульен Адвент.
— Мне наплевать, — ответил Идущий Человек.
И тут все остановились, потому что я вытащил плоский черный ящичек из кармана плаща и вынул Говорящий Пистолет. Люди вокруг меня закричали и отшатнулись от тьмы, внезапно появившейся в зале. Как будто каждый из них стоял над трупом лучшего друга или глядел на рукоятку ножа, вонзившегося ему в живот. Говорящий Пистолет был смертью и ужасом, концом всех вещей, и тот, кто находился рядом с ним, чувствовал вкус дурной крови во рту и перебои сердца.
Жульен Адвент отвернулся, не в состоянии глядеть
Говорящий Пистолет был в моей голове вместе со мной. Злобное присутствие, почти неодолимое, древняя и ужасная сила. Он пытался пробить все мои ментальные щиты, войти внутрь и подчинить меня себе. Ждущий, нуждающийся, требующий, чтобы его использовали, потому что, несмотря на всю свою мощь, не мог стрелять сам. Он жил, чтобы убивать, но для этого нуждалась во мне, и его голос бесновался в моей голове, требуя нажать на курок и убить кого-нибудь. Не имеет значения, кого. Никогда не имело. Он жаждал сказать слова, которые вычеркнут кого-то из существования. Красное мясо Пистолета стало тяжелым, тяжесть легла на мою душу и потянула ее вниз. Но все-таки, медленно и постепенно, я поднимал свою волю против ее. И победил. Как бы она не была плоха, в свое время я сражался с кое-чем намного худшим.
Каким-то образом я сумел сделать так, что борьба не отразилась на моем лице, и когда, в конце концов, я направил Говорящий Пистолет на Идущего Человека, моя рука не дрожала. Он посмотрел на Пистолет, потом на меня, и в первый раз я услышал неуверенность в его голосе.
— Ого, — сказал он, слегка коснувшись Пистолета и не пытаясь отвести его от себя. — Только посмотрите на это. Говорящий Пистолет, пользующийся почти такой же дурной славой, как и ты, Джон. Я должен был догадаться, что он всплывет здесь. Он принадлежит этому месту зла. Я думал, что уничтожил его в Стамбуле пять лет назад, когда Молчаливое Братство сражалось с семьей Друд — очередной эпизод их бесконечной вражды... но он всегда возвращается. Неужели ты действительно собираешься использовать такую злую вещь, Джон? Использовать для того, чтобы не дать хорошему человеку сделать свое дело? Кстати, если ты используешь Пистолет, то навеки проклянешь свою душу.
— Да, — ответил я. — Прокляну.
И я медленно опустил Говорящий Пистолет, хотя он шипел и извивался в моей руке. Потому что это и была настоящая цена, которую владелец Оружейной лавки хотел взять с меня — я должен был проклясть собственную душу. А я не хотел делать этого, даже ради спасения друзей. Я знал, что они никогда бы не захотели, чтобы я сделал это.
— Что ты делаешь? — спросил Чандра Сингх. — Мы через столько всего прошли, чтобы получить эту вещь, и теперь ты не собираешься ее использовать?
— Да, не собираюсь, — ответил я
— Тогда дай ее мне. Я не побоюсь использовать ее!
— Чандра...
— Я должен что-то сделать! Он сломал мою саблю!
И Чандра схватил Говорящий Пистолет, вырвал его из моей руки и направил на Идущего Человека. И тут же его рука затряслась и глаза очень широко раскрылись: он услышал в голове ужасный голос Пистолета и почувствовал кошмарное искушение — нажать на курок и стрелять без перерыва, испытать абсолютную радость убийства. Жульен, видя ужас в лице Чандры, потянулся к нему, но я резко остановил его. Это был бой Чандры, и он сам должен был выиграть его. Ради спасения собственной души. Иначе он вечно будет спрашивать себя, что бы он сделал.
Я верил в него.
И Чандра, сражаясь за каждый дюйм, медленно опустил Говорящий Пистолет, не позволив искусить себя или управлять собой. Потому что он, в сердце, был хорошим человеком.
Идущий Человек дождался, когда дуло Говорящего Пистолета уставилось в пол, протянул руку и осторожно вынул Пистолет из руки Чандры. Индийский охотник на чудовищ покачнулся и едва не упал, но Жульен и я поддержали его. Он был явно потрясен, по его посеревшему лицу тек холодный пот. Идущий Человек взвесил Говорящий Пистолет в руке, поворачивая его вперед и назад, как будто никогда раньше не видел ничего настолько уродливого. Даже если в его голове и звучал какой-нибудь голос, на лице это не отразилось. Тщательно проверив вещь и не найдя на ней ни единого следа Добра, он сжал ладонью Говорящий Пистолет и раздавил его.