Просто хочу

Пожидаева Ольга

Ты, крыса, рылся в моем телефоне, звонил Мэйсону, встретил его и представил пред мои ясные очи.

Блеск.

И что мне теперь делать?

Главное не смотреть в глаза, иначе, опять расплывусь.

Выставить их за дверь я не смогу.

Физически.

Что ж, тогда нужно слинять самой.

— Отлично, голубки. Спелись? Тогда, уйду я, — оповестила их, бросая слова на ветер.

Крис закрывал собой выход, самодовольно ухмылялся. Кир отрезал путь на кухню. Видимо,

опасался за свое здоровье и количества ножей на видном месте.

Не зря, между прочим.

Вся эта Курская дуга в мою честь была просто омерзительна. Хотя, чего греха таить, эффективна.

Я сжала кулаки, осознавая, что остался единственный путь — ванная. Значит там и буду.

Я быстро развернулась и почесала, что есть сил, пока эти два болвана похихикивали. Заперлась.

В маленькой комнатке пахло парфюмерией и сыростью. Я присела на коврик, засунула голову между коленок, пытаясь не думать. Боже, а если, я именно в ванной залетела?

Моя голова — космос, я не думаю, не думаю.

— Сонь, хорош, выходи уже, — подал голос чертов предатель.

— Нах пошел из моего дома, — рявкнула я.

— Пусти в туалет на дорожку, — издевательски взмолился Кир.

— У дерева поссышь, можешь на нем и повеситься.

— Завязывай, Северова, выходи и поговори с ним, — наехал он.

Очуметь! Командир недоделанный. Вот я сейчас возьму и послушаюсь. Встала, отряхнулась, побежала. И волосы назад.

— Я сказала, лесом, Орлов, вдоль забора. Пшел!

Тишина. Ушел. Надеюсь, что в сторону забора.

На чем я там остановилась? Ах, да!

Я вакуум, я невесомость. Я космическая пыль в колыбели Вселенной.

— Софи, открой дверь.

А вот этот голос точно не из нашей реальности. Потусторонний, волшебный.

Не хочу слушать. Не хочууууу.

Коленки сжали виски, вся медитация — в топку.

Его голос эхом в моих ушах.

Я тупая залетная идиотка.

Я сижу на коврике и реву.

Реву?

Черт, когда успела начать?

— Детка, пожалуйста. Не сходи с ума.

Ой-о-ёшечки. Чего ж как потряхивает.

А я его даже не вижу.

Закрыла уши руками, но все равно слышала, улавливала, впитывала.

— Прошу тебя, давай поговорим.

Нет. Нет. Нет. Не хочу, не надо.

Пристрелите меня, чтоб не мучилась.

Я встала, включила воду в раковине, в душе, но все равно слышала.

Интересно, а может у меня галлюцинации?

Сейчас я проснусь, и нет ничего.

А может я вообще еще сама зародыш? Мама, роди меня обратно.

Я сбросила одежду и залезла в ванну.

Вода медленно набиралась.

Я стояла на коленях, согнувшись, пытаясь снова отрешиться, улететь, раствориться. Но бархатный

голос, словно набат, звучал в моей голове, перекрывая все.

Малыш.

Детка.

Софи.

Как бы он меня ни звал, все равно получалось интимно сексуально. Словно мы храним какую-то тайну. Будто у нас есть что-то общее.

Я крепче, обхватила себя руками, раскачиваясь из стороны в стороны, мурлыкая под нос какой-то мотив.

Кажется, меня все-таки начало накрывать нирваной и влажным горячим воздухом. Во всяком случае, я перестала слышать голоса.

Крис

Через полчаса я начал дергаться. Даже в комнате было слышно, как в ванной хлестала вода.

— Кир, она там не утопится?

— Не думаю, но в любом случае, пора заканчивать эту игру в прятки.

Он порылся в кухонных ящиках, вытащил нож и принялся ковырять замок. Я следил за его манипуляциями молча, чувствуя себя беспомощным и разбитым.

Ее реакция на мой приезд была слишком острой.

Пока больше досталось Кириллу за инициативу и длинный язык. На меня она едва взглянула, даже не поздоровалась толком.

А в чем я виноват?

В том, что поплыл, как выражается Кир.

В том, что не смог устоять?

Так ты сама виновата, малышка.

Нельзя быть такой желанной и притягательной. Нельзя хозяйничать в мозгах мега звезды, как у себя дома, а потом прятаться от меня и от себя. И от всего, что мы натворили.

— Есть, — Кир наконец поддел нужный рычажок и распахнул дверь, — О, я думаю, лучше ты сам.

На коврике у ванны комом валялась одежда. Вода хлестала на полную, а за клубами пара и занавеской угадывалось очертание моего любимого тела. Кир тактично ретировался в кухню. Я схватил с крючка халат, дернул занавеску.

Мама моя дорогая.

Софи была похожа на буддистского монаха эксгибициониста, читающего мантру в трансе. Она что-то монотонно поскуливала, выплевывая горячую воду, которая заливалась в ее открывающийся, словно у рыбки, рот.

— Ладно, русалочка, пора на берег, — сказал я, аккуратно вытаскивая ее из ванны, заворачивая в халат.

Я отнес ее в кровать. Кир выглянул из кухни, присвистнул и усунулся обратно.

Да уж, мужик, ты тут явно лишний.

Софи была в полуобморочном состоянии, но крепко цеплялась за мою майку. Поскуливания периодически сменялись всхлипами, я поглаживал ее по спине и она постепенно утихала.

— Тише, тише. Все хорошо. Я с тобой, малыш. Не надо плакать, — шептал я ей на ухо.