Просто играй...
Шрифт:
— Да хоть десять раз, — я попыталась сделать тон как можно более равнодушным. Но голос все равно предательски дрогнул. — Все равно он не поверит.
Возможно. Хотя я уже ни в чем не уверена. Как только я решаю, что мы разругались окончательно, он приходит и заявляет, что хочет продолжать общаться. И, как бы я при этом ни злилась, как бы ни посылала его по всем известным маршрутам, я все равно была этому рада. Даже сейчас, после того как он мне весьма недвусмысленно угрожал, меня по-прежнему к нему тянет. Я опасаюсь его, но все равно почему-то чувствую себя виноватой. За недоверие, за язвительность
— Нет уж. С меня хватит! — Разозленно буркнул Тимошин, хлопая входной дверью университета. В самом деле, сколько можно? Он что, клоуном ей нанимался? Или собачкой? Сначала подпустит на расстояние вытянутой руки, а потом резко прячет ее за спину и идет на попятную. Все, что мог, он уже сделал, причем, похоже, довольно давно. Так какого черта, он продолжает с ней носиться, как мамаша со своим единственным чадом?! Пора отпустить птичку в свободный полет, пусть живет, как хочет. И плевать он хотел на мнение некоторых! Свои нервы дороже. А эта девчонка умудрилась за две недели общения потрепать их так, как не удавалось его горячо любимой семейке. Так что хватит с него. Хватит, хватит, хватит…
Извиниться действительно тянуло. И с каждым днем все больше и больше. Но, даже если у меня вдруг и появлялась решимость это сделать, я нигде не могла найти Тимошина. Спрашивать у его одногрупников, даже у Леськи, я как-то стеснялась, писать на телефон было страшновато — мало ли, как он отреагирует?
Возобновились мои тренеровки с 'Эм-бэндом'. Первые три недели прошли как в каком-то тумане, ежедневные тренировки, пробежки, к которым теперь присоединились и физические упражнения. Я умудрилась растянуть лодыжку, совершенно нелепо упав во время простейшего прыжка, чем заслужила презрительное фырканье Алины и взгляд, говоривший: 'тебе здесь не место'. Пару дней ходила с эластичным бинтом, довольно забавно смотревшимся из-под маминых кроссовок. В свои я с опухшей ногой не влезала, пришлось перейти на мамину обувь. Папа, правда щедро предлагал и свои ботинки, но я решила не эпатировать народ и вежливо отказалась.
И вот именно тогда, когда я чуть прихрамывая, спускалась по лестнице, чтобы идти на репетицию, я нос к носу столкнулась с Тимошиным.
— О! Мышь! Все хромаешь, мастер прыжков?
— Откуда ты знаешь? — Резко остановилась я, удивленно вглядываясь в его лицо.
— А то не видно, как ты на левую ногу припадаешь, — хмыкнул парень, облокачиваясь спиной о стену подъезда.
— Я про то, почему я хромаю, — подозрительно спросила я. Про растяжение знали только бэндовцы, Леська и Кир. Ну, родители, конечно. И в принципе, никто из них не стал бы рассказывать про него Тимошину. Ребята с ним в контрах, Леська не общается, с родителями он вообще не знаком.
— Птичка на хвосте принесла, — нагло посмотрел мне в глаза парень, заставив мою уверенность несколько поколебаться. Ладно, сама у ребят спрошу, не разбираться же сейчас с этим… котом. На детский сад похоже будет.
Я попыталась обойти Тимошина, но он резко схватился рукой за перила, перегораживая мне дорогу.
— Куда торопишься? Опять летать?
— Не твое дело, — сквозь зубы
— Слушай, мышь… я тут подумал, — он нетерпеливо мотнул головой, заметив ироничный блеск в моих глазах. — Да, представь себе, подумал! Так вот, что ты делаешь после своей репетиции?
Лежу трупак трупаком прямо на сцене около получаса. И уж явно не на-страиваюсь на нервные потрясения, вроде общения с тобой, совершенно не способна.
— Ничего такого, что могло бы дать тебе повод думать, что мы можем встретиться, — отбрила я, не желая выслушивать его предложений. — Тимошин, я тороплюсь, убери руку. — Злюка, — хмыкнул парень, освобождая проход.
Медленно, но неуклонно семестр приближался к концу. Совсем рядом маячила зачетная неделя. Тренировки с бэндом было решено урезать в два раза. В свободное время я с головой уходила в учебу, совершенно отключаясь от внешнего мира. Мало-помалу, университет захватил меня. Я по-прежнему старалась делать все домашние задания сразу, не откладывая их в долгий ящик, но в то же время перестала сидеть тихой мышкой на семинарах, понимая, что теперь, по возвращении в 'Эм-бэнд', автоматы мне будут нужны, как воздух. С конференцией, кстати, тоже все оказалось не так просто. Доклад был принят на ура, мне присудили первое место и направили на региональную конференцию. Уже за счет этого обрадованный препод по правоведению освободил меня от сдачи его зачета.
А пару дней назад ко мне подошла Анна Евгеньевна, наш проректор по работе со студентами и предложила еще пару зачетов автоматами, если я… выступлю с танцем на новогоднем вечере. Да-да, после того памятного вечера весть о том, кто же такая на самом деле таинственная Амели разлетелась мгновенно. Уж не помню, кто первый узнал в Лизе Савельевой бывшего лидера 'Эм-бэнда', но стоило мне в понедельник войти в университет, как уже в холле раздался чей-то громкий возглас:
— Ребята, да это же Амели!..
Мда. Как-то не хотела я такой известности… но что уж теперь поделаешь? Мило улыбаясь, помахала повернувшимся на этот крик студентам и поспешила к лестнице…
Так вот. Поначалу я даже согласилась выступить на этом вечере и только потом услышала слово 'дуэтом'.
— И с кем же? — Удивленно спросила я.
— Да есть тут у нас, оказывается, один талантливый мальчик, — словоохотливо пустилась в объяснения Анна Евгеньевна. — С тобой, кстати, на одном потоке учится. В одиннадцатой группе, кажется…
— Так. пожалуйста, скажите мне, что это не Тимофей Тимошин, — начиная, наконец, прозревать, жалобно попросила я.
— О! Так вы знакомы? — Обрадовалась женщина. — Вот и замечательно. Значит, быстрей сработаетесь.
— А может, я лучше зачеты сдам? — Проскулила я. Ну что же мне так не везет?
— Поздно. Я уже договорилась с вашими преподавателями. А знаешь, каких трудов мне это стоило? — Я только кивнула, прекрасно представляя, как недовольна была Эвелина Васильевна, наша преподавательница по управлению качеством, довольно принципиальная, надо сказать, женщина. — А что не так-то? У него характер плохой?