Просто люби меня
Шрифт:
— И что бы ты ей написал?
Не глядя на Сару, Рейд произнес:
— Что у меня есть ужасная тайна, которая не дает мне жениться на любимой женщине.
Сарина рука взлетела к губам, но не успела помешать вскрику. Хорошо, что Рейд не смотрел на нее, — наверное, она побледнело как полотно.
— Рейд, — сказала она, стараясь говорить спокойно, — не бывает таких страшных тайн.
Он повернулся и посмотрел на нее тусклыми глазами.
— А что, если я тебе скажу, что я не сын Коба Маккиннона?
Сара открыла рот. Чего бы она ни ожидала, но такого и предположить не могла. Рейд был одной из главных опор семейства Маккиннонов.
— Я… я не совсем поняла.
— Но это правда, Сара. Коб не был моим отцом.
Сара несколько мгновений молчала, покачивая головой.
— Когда ты это узнал? — спросила она наконец.
— Сразу после его смерти. — На лице мужчины отразилась боль.
— Наверное, это было ужасное потрясение.
— Если бы только это. Все намного хуже.
Рейд вскочил, пересек комнату и распахнул дверь гардеробной. Достав джинсы, он стал их натягивать, у Сары упало сердце. Одеваясь, он как бы намекал, что часы их близости истекли. Он снова отдалялся от нее.
Упершись руками в бока, Рейд остановился посередине спальни.
— Я не должен был носить фамилию Маккиннон, — сказал он сквозь зубы. — Джесси мне не мать, Энни не сестра и Кейн не брат. — Ужасная ухмылка перекосила его лицо. — И дом не мой.
— Ты хочешь сказать, что ты приемный?
— Да.
Сара нахмурилась. То, что Рейд был усыновлен, удивило ее до крайности, но разве это ужасная тайна? Подобное не могло разделить их на долгие годы. Сара хотела вскочить с кровати и обнять Рейда, но у него было такое чужое лицо, что она застеснялась своей наготы.
Стянув верхнюю простыню, она завернулась в нее как в тогу.
— Ну и что, что ты приемный? Ты все равно принадлежишь «Саутерн-Кросс», а он тебе. А мы принадлежим друг другу.
Рейд покачал головой.
— Я не сказал тебе самого главного.
У него был такой подавленный вид, что у Сары дрогнуло сердце. Она потуже завернулась в простыню и замерла, ожидая продолжения.
— Во мне течет дурная кровь, Сара.
— В каком смысле дурная?
— Мой отец, — начал Рейд, не глядя на нее, — то есть мой настоящий отец… он насильник.
Рейд явно ждал, что Сара как-то отреагирует, но она сидела совершенно спокойно, и он продолжил:
— Мой отец изнасиловал мою мать, и она сплавила меня, потому что не хотела видеть.
О господи!
Поддерживая простыню, Сара слезла с кровати, но Рейд подался в сторону и отвернулся.
— Представляю, как тебе, должно быть, тяжело, — сказала она ему в спину. — Рейд, я мало что знаю о насильниках, но уверена, это генетически не наследуется. Должно быть что-то в обстановке, в которой вырос этот человек, в его окружении…
Рейд словно не слышал.
— Ты можешь себе представить, каково это — знать, что твоя родная мать каждый раз, когда видит тебя, вспоминает о страшных обстоятельствах, в которых она зачала?
Это было уже слишком. Сара подошла к Рейду и обхватила его руками.
— Мой бедный, какое непосильное бремя упало на тебя.
К ее огорчению, Рейд увернулся, когда она хотела поцеловать его в щеку. Он стоял в ее объятиях как каменный, так что Саре ничего не оставалось, как опустить руки.
— Мне жаль, — проговорил он хрипло, пожимая плечами.
— Все в порядке, — сказала Сара. — Ты имеешь полное право сердиться.
Он что-то пробурчал сквозь зубы. Оба молчали несколько долгих секунд.
— Рейд, я понимаю, почему ты расстроен, но все это не так страшно. Может, тебе станет легче, если я скажу, что это никак не влияет на мое отношение к тебе?
Он посмотрел на нее расширившимися глазами.
— Я люблю тебя, — напомнила Сара. Он качнул головой:
— Ты не должна.
Сара почувствовала, как к сердцу подступает паника.
— Рейд, в тебе нет ничего похожего на того человека.
— Как ты можешь быть уверена в этом? Вчера вечером я утащил тебя со свадьбы Энни. Я потерял голову.
— Также, как и я. — Сара попыталась хихикнуть. — Мы оба были немножко сумасшедшие.
Рейд не отвечал.
— Да и вообще, это был не единственный раз, когда мы с тобой занимались любовью. Вспомни сам.
Рейд быстро закрыл глаза, но прежде она успела заметить в них отчаяние. Сара молилась о том, чтобы у нее достало ума найти способ заставить его увидеть действительность такой, какая она есть, а не ту искаженную картину, которую он себе нарисовал.
— Ты всегда был мягким, деликатным человеком, Рейд. Страстным — да, но никогда грубым.
Рейд не отвечал, но Сара знала, что он слушает.
— Ночью я сама хотела получить от тебя все, что только ты способен был мне дать. Даже хотела забеременеть.
— Нет! — Рейд отскочил от нее к окну, а когда повернулся, она увидела, что лицо его искажено болью.
— Ты разве не понимаешь, Сара? Один Бог знает, чем это могло бы обернуться.
— Чем обернуться? Родился бы самый прелестный малыш на свете.
— Который мог бы вырасти преступником.