Просто незабываемая

Бэлоу Мэри

Лусиус закрыл глаза, и складка, словно от боли, прорезала его лоб. Рейнолдс, очевидно, наконец понял, что лишился слушателя, и замолчал.

«Христос воскрес из мертвых», – продолжал петь голос, теперь радостный и ликующий, унося с собой душу Лусиуса.

Лусиус сглотнул.

«Он первый из усопших».

Лусиус почувствовал, как кто-то коснулся его рукава, и, открыв глаза, увидел рядом с собой дедушку. Не сказав друг другу ни слова, они вместе направились в гостиную.

«И вот теперь Христос воскрес. – Голос вознесся

на небывалую высоту. – Теперь Христос воскрес из мертвых».

Остановившись рядом на пороге, они заглянули в гостиную.

Опустив руки по бокам и подняв голову, певица стояла в середине комнаты, высокая, темноволосая, стройная и величественная, классически красивая, одним своим голосом покорившая слушателей.

«Он первый... – она удержала высокую ноту, дав ей прозвучать долго и торжествующе, а потом постепенно затихнуть, – из усопших».

Женщина стояла, запрокинув голову и закрыв глаза, пока фортепьяно играло заключительные такты, и ни один из слушателей не пошевелился.

Последовала короткая тишина, а затем – восторженные аплодисменты.

– Боже мой, – прошептал граф, присоединяясь к ним.

А Лусиус мог только смотреть, словно парализованный.

Боже! Боже!

Фрэнсис Аллард.

Она открыла глаза, улыбнулась и, наклонив голову, поблагодарила за аплодисменты. Ее щеки горели, глаза сияли, гладкие темные волосы блестели в свете, падавшем на них от люстры над головой, а взгляд рассеянно скользил по слушателям, пока не достиг двери и...

...и не встретился со взглядом Лусиуса, стоявшего на пороге и смотревшего на нее.

Ее улыбка не исчезла, нет, она просто превратилась в застывшую гримасу.

На короткую долю секунды Лусиусу показалось, что земной шар перестал вращаться, но затем взгляд Фрэнсис двинулся дальше. Она улыбкой продолжала благодарить своих слушателей, а потом прошла к пустому креслу в дальнем конце комнаты, недалеко от того места, где сидела Эйми. При приближении Фрэнсис какой-то джентльмен поднялся, поклонился ей, подвинул для нее кресло, чтобы она могла сесть, а потом, склонившись к ней, что-то сказал.

– Это было совершенно, совершенно восхитительно, мисс Аллард, – говорила миссис Рейнолдс с преувеличенной сердечностью. – Мне правильно посоветовали поставить вас последней в программе. Моя дорогая Бетси была абсолютно права, когда говорила, что вы поете великолепно. Но я уверена, что, просидев целый час, все, должно быть, готовы к ужину. Он будет подан немедленно в столовой.

– Лусиус, – сказал дедушка, положив руку на плечо внука, когда все пришло в движение и комната наполнилась оживленной болтовней, – я не преувеличу, если скажу, что никогда не слышал голоса, который так тронул бы меня. Кто она? Если она известна, то я не знаю ее имени. Мисс Аллен, так?

– Аллард, – ответил Лусиус.

– Пойдем выразим свое восхищение мисс Аллард, – предложил граф. – Мы должны пригласить ее сесть с нами за ужином.

Несколько

гостей уже окружили Фрэнсис, стремясь поговорить с ней. Фрэнсис с сияющей, застывшей улыбкой на лице снова была на ногах и, как отметил Лусиус, намеренно не смотрела в его сторону.

– Ах, лорд Эджком, – увидев их приближение, миссис Рейнолдс, стоявшая возле Фрэнсис, заговорила таким голосом, который заставил всех остальных расступиться, чтобы дать им дорогу, – могу я иметь удовольствие представить вам мисс Аллард? Разве она не изумительно пела? Она преподает музыку в школе мисс Мартин. Это превосходная школа. Мы отдали туда Бетси.

– Милорд, – пробормотала Фрэнсис, глядя только на графа, и сделала реверанс.

– Мисс Аллард, – продолжала миссис Рейнолдс, явно раздуваясь от гордости из-за того, что принимает у себя в доме таких знатных гостей, – мне очень приятно познакомить вас с графом Эджкомом, с его внуком, виконтом Синклером, и с внучкой, мисс Эйми Маршалл.

Лусиус осознал, что Эйми подошла к нему и взяла его за руку.

– Милорд. – Повернувшись к нему, Фрэнсис снова встретилась с ним взглядом.

– Мисс Аллард, – поклонился он ей.

– Мисс Маршалл? – Фрэнсис перевела взгляд на Эйми.

– Мисс Аллард, вы вызвали слезы у меня на глазах, – сказала Эйми. – Мне бы тоже хотелось так петь.

Лусиус чувствовал, что ему не хватает воздуха. Но одно было ему совершенно ясно: какие бы чувства ни питала к нему Фрэнсис, она его, безусловно, не забыла.

– Возможно, школа мисс Мартин и превосходная, – говорил граф, – но, ради Бога, что вы там делаете в качестве учительницы, мисс Аллард, когда должны покорять мир своим голосом?

– Вы очень добры, говоря так, милорд. – Еще сильнее покраснев, Фрэнсис снова повернулась к графу: – Но я сама выбрала профессию учителя. Она доставляет мне огромное удовлетворение.

– А мне доставило бы огромное удовлетворение, если бы вы, мисс Аллард, поужинали сегодня вместе с Эйми, Синклером и со мной, – сердечно улыбнулся ей граф.

– Благодарю вас, – помедлив мгновение, ответила Фрэнсис. – Это очень любезно с вашей стороны, но я уже дала согласие сесть вместе с мистером Блейком и несколькими его знакомыми.

– Но, мисс Аллард, – в ужасе возразила миссис Рейнолдс, – я нисколько не сомневаюсь, что мистер Блейк охотно согласится, чтобы вы на полчаса оставили его ради общества графа Эджкома. Не правда ли, сэр?

Джентльмен, к которому обратилась миссис Рейнолдс, помрачнел, но наклонил голову, очевидно, готовясь согласиться с требованием хозяйки дома, однако Фрэнсис заговорила первой:

– Но я не хочу оставлять его.

– И вы совершенно правы, дорогая, – тихо усмехнулся граф. – Было приятно познакомиться с вами. Быть может, вы окажете мне честь завтра выпить со мной чай на Брок-стрит? Мой внук с удовольствием заедет за вами и привезет вас в экипаже. Не правда ли, Лусиус?